Пиджаком мужа тётя Анюта укутала ребёнка, и они понесли его в деревню ближней тропой через лес. Попугай кружил над ними, перелетая с дерева на дерева, продолжая злобно выкрикивать:
— Держи вора! Держи вора!
Несколько раз он пикировал на тётю Анюту, пытался клюнуть её в голову. Муж с трудом отгораживался от него веткой.
— Птица дорогая, не зашибить бы! — приговаривал он при этом.
Ребёнка внесли в дом, попугай залетел следом. Тут он, видимо, понял, что мальчику плохо не сделают, уселся на спинку стула и успокоился.
Все мальчишки — противные
В первом классе некоторые девочки даже дружили с мальчишками. А к третьему стало ясно: все мальчишки — противные.
И отличник Лорин, и двоечник Авдуевский были одинаковы, потому что были мальчишками. С ними нехотя, небрежно здоровались, а чаще проходили мимо, их не заметив.
В перемены мальчишки носились по коридорам. У них были свои игры и свои тайны.
Девочки спокойно гуляли по двое, по трое или стояли у окон.
Максим Михеев был тогда как все, просто противным, ни врагом, ни другом. Злейшим Врагом номер один он стал в этом году, первого сентября.
Первого сентября Оля вышла из дома в белом переднике. Этот передник они с мамой недавно купили в магазине. Оля сама его гладила накануне, сама отпаривала платье, пришивала манжеты. Утром под весёлую музыку по радио она надела передник с удовольствием такой он был яркий, белый и наглаженный этот передник!
Впереди по улице шёл Максим Михеев, но она не окликнула его, даже и не подумала догнать.
Потом была стройка, забор, лужа с грязной маслянистой водой. Поперёк лужи лежали доски. Когда Максим встал на доску, из под неё полетели брызги — прямо на Олин передник. Ужасные ржавые пятна расплылись на ярко-белом переднике.
Оля даже лицо закрыла от горя. Рядом топтался Максим и бубнил:
— Я нечаянно, Найдёнова. Я больше не буду.
— Дурак! — сказала Оля.
Что толку, что он нечаянно обрызгал её этой грязью. Ей теперь стыдно идти по улице! Только что она тихо гордилась тем, какое всё на ней новое и наглаженное, и даже прохожая старушка ласково на неё оглянулась. А теперь она не знала, куда спрятаться.
Ей стыдно было стоять на торжественной линейке, и она встала за спиной Гали Малковой.
И по школьному коридору ходить было стыдно.
А Максим Михеев сбегал к знакомому восьмикласснику. Тот достал из шкафа в кабинете химии какую-то прозрачную жидкость в пробирке.
— На, не реви, — сказал Максим, торжествующе протягивая ту пробирку, любую грязь счистит.
В тот момент Оля ещё не плакала. Она заплакала позже.
Когда они вместе с Галей Малковой полили рыжие пятна на переднике жидкостью, материал стал съёживаться, потом на нём появились мелкие дыры. Мелкие дыры постепенно объединились в большие.
— Это он специально, чтобы поиздеваться над нами, — говорила любимая подруга, стараясь хоть как-то успокоить плачущую Олю.
Теперь Оля не просто плакала, она громко рыдала. Грязный передник она сама бы выстирала и разгладила. А этим, с огромной дырищей, можно было лишь пол мыть, больше он ни на что не годился.
Оля сняла его с себя за дверью на лестнице и засунула в урну.
После школы любимая подруга пошла вместе с ней домой, чтобы рассказать Алиной маме всё как было.
А Максим Михеев стал с тех пор её Злейшим Врагом номер один.
Кушать подано, милостивый государь!
(Или то, что было давно)
Вечером Андрей Степанович и тётя Анюта затопили печь, нагрели воды и вымыли мальчика в большом цинковом тазу. Городскую его одежду жена постирала и повесила сохнуть. А мальчика закутала в свою новую юбку и посадила на постель.
Попугай сидел на спинке стула и спокойно на всё смотрел. Иногда прикрывал глаза и задрёмывал.
Но едва тётя Анюта принесла чугунок с картошкой, он сразу оживился, скосил голову, взглянул на Андрея Степановича и проговорил басом:
— К столу, ребята, к столу!
Помолчал немного и теперь уже женским голосом объявил:
— Кушать подано, милостивый государь!
Андрей Степанович очистил ему картофелину, подул на неё, потом поднёс на щепке к клюву. Попугай принялся отклёвывать от картофелины большие куски, торопливо проглатывал их. Видно, сильно изголодался.
Жена по-прежнему смотрела на попугая боязливо.
— Может, к курам его отправим? Пусть поспит с ними…
— Попугай — птица особая, его с малолетства приучают жить при людях, — ответил муж.
Мальчика они тоже накормили. И на конец все легли спать.