– Хулиган - отдышавшись, сказала мать. Дочка смотрела на меня голубым прозрачным глазом и молчала.
-За это, отдельное спасибо – через некоторое время сказала она и потянулась как кошка.
Лет пятнадцать назад дорога через кратер была жуткая. Жуть начиналась сразу же, как только машина начинала спуск. Слепые повороты, когда приходилось постоянно сигналить, давая знать встречному: «притормози, я здесь», корявые съезды на дно пересохших русел, которые зимой и весной наполняются неожиданно и страшно, шипящими потоками мутной воды, вперемешку с песком и камнями. Летом здесь только жар, жар, который вливается в человека через глаза и заставляет прилипать к бутылке с водой. Вы можете запустить кондиционер на полную мощность, пусть визжит как зарезанный, и хоть пургу, гоняет по машине - ничего вам не поможет, всё равно взопреете и позастужаете себе всё. Это очень странное чувство: в машине прохладно, вы наливаетесь холодной водой и даже уже булькаете пузом, а пустыня всё равно пьет вас через ваши распахнутые глаза.
Неподалёку от этих мест, проходила в древности «дорога благовоний», опасный, но доходный маршрут из «счастливой Аравии» на побережье. Почему «счастливой», сразу и не поймешь: песок, верблюды и нефть, которая тогда ещё никому не была нужна. Может потому, что лежала Аравия межу богатой благовониями Индией и нуждающимися в них вонючими европейскими красотками? Или оттого, что произрастает здесь дивная трава, сосание которой освобождает от скучных хлопот по хозяйству, мыслей о добывании пищи насущной, или просто притупляет голод и навевает похабные сны. Медленно тащились караваны по дну ущелий, и только дозорные, двигались чуть впереди по высоким берегам вади, высматривая опасность. Давай караванщик, молись своим молчаливым богам, проси их уберечь и жизнь и мошну, отдай им козлёнка и свежую кровь из вены, обещай владыкам пустыни все, что у тебя есть и будет, лишь бы уберегли, не дали услышать, как кричит о беде визгливый рог, истыканного стрелами, храбреца, дозорного. Ах, как не хотелось караванщикам увидеть, свесившихся со скал «шакалов пустыни»,бедуинских разбойников, в черных с кровавой тесьмой галабиях и аба*. Галабия, Аба - бедуинская верхняя одежда
*
По сей день бродят вдоль древних дорог искатели сокровищ, с металлоискателями и
щупами. Ищут, ищут они, клады мертвецов, схроны, куда успевали спрятать бакшиш, перед тем, как расстаться с жизнью, несчастные торговцы из убитых караванов. Их белые косточки давно разгрызли пустынные волки, искрошило время, и растащили по норам странные мыши с колючей, как у дикобразов шерсткой, а камни и монеты остались. Вот откуда в антикварных лавках Иерусалима и Яффо, бронзовые, серебряные и даже золотые кружочки, со странными письменами и знаками, вокруг благородных профилей мертвецов: Александра Великого, Саргона, Птолемеев, Селевкидов и Цезарей.
Ученый народ долго спорил: кто они были эти обитатели каменистых равнин, достославные грабители пустынных караванов. И откуда взялось такое «разноцветье» их сухих, неулыбчивых лиц и черных, как эбеновое дерево с круглыми, словно пуговицы, глазами и полными, как у любого приличного негра, губами, и рыжие, и коричневые, будто бок верблюжий, непонятно! Мой знакомый бедуин Исса, зазывающий публику прокатиться на его верблюде сладострастным прищёптыванием: « не бойся, хороший», объяснил всё на раз: « Караваны грабили, да? Девок - какевок, не хватало, да? Выбирать приходилось, только из чего смогли словить - что схватил, на том и женись. Это три». Иногда Исса желая обрести, как он говорит, «корень в жизни», стучит себя по тюрбанчику и, спрашивает «культурных евреев»: «набатей»? Бедуинские племена совсем разные и по настроениям здесь господствующим, и по истории, и по степени овладения азбукой. Некоторые, например, обитающее на севере страны племя эль-Хейб, были союзниками евреев еще в период войны Израиля за независимость. Немало бедуинов и сейчас служат добровольцами в израильской армии. Уж, какая тут арабо-бедуинская дружба!
По ночному холоду, так говорят некоторые из «отслуживших», отец бедуинского семейства валит на землю самую старую и спокойную верблюдицу, и всё от мала до велика, укладывается под её тёплыё и вонючий бок, спать. Вонючий, вонючий, не спорьте, я нюхал. Не нарочно, просто упал на него, когда слезал с него - всё спёрло, и зоб, и дыхание.
Дорога к Красному морю, если ехать через пустыню Негев, владения набатеев, которые возможно и есть «корень жизни Иссы», его отдалённые предки. Она ведёт к аэропорту Увда, и вьется вдоль египетской границы. За спиной остаются Авдат, и Мамшит, караван-сараи, крепости набатеев, кочевников, дававших приют и охрану караванщикам, две с лишним тысячи лет назад, на неспокойной этой дороге. Странный, исчезнувший народ, союзники-соперники древних иудеев, умевшие выращивать на мёртвых барханах виноград, и строить города, вроде дивной Петры. Есть мнение, что сами они в этих городах не жили, а, наоборот, к «оседлым», относились с презрением, подозревая их во всяческих городских грехах. Своим же соплеменникам резали тело в разных местах и потрошили, стоило тем, только присесть больше положенного времени, на землю.