Симптомы болезни были таковы: прежде всего ощущались резкий упадок сил, неодолимая дремота, головная боль. Потом начиналась рвота. Сбившийся с ног корабельный врач и фельдшер не в силах были остановить ее у больных никакими средствами.
Вахту пришлось сменить. Но через час слегла и вторая вахта… А ночью смерть начала косить свои жертвы. На руках и груди появлялись белые пятна, и человек угасал стремительно, как пламя задуваемой свечи. В числе первых умерли радист с помощником, и судно осталось без связи. К утру умерших насчитывали уже десятками. На судне поднялась неописуемая паника…
Когда на «Принцессу» прибыла врачебная помощь, в живых оставалось четырнадцать человек, да и те уже не могли двигаться. Попытки спасти их оказались тщетными, почти все погибли в результате молниеносно развивающегося белокровия. Выжило только четверо.
Случай этот обсуждался в прессе на все лады. Вспоминались различные загадочные морские трагедии, которыми так богата история мореплавания.
Выдвигались самые различные предположения, даже антинаучные, даже допускавшие вмешательство сверхъестественных сил. Большинство газет поддерживало такую версию: причиной гибели людей на «Принцессе» явился чрезвычайно редкий, не изученный пока наукой феномен — мощное космическое излучение.
Брагин дочитал и теперь задумчиво перелистывал вырезки.
— Что скажете? — спросил Разин.
— Странный случай, Иван Иннокентьевич, прямо сказать, загадочный…
Разин даже руками всплеснул:
— Да чего ж тут загадочного? Вы внимательно читали?
— Да.
— То-то, что «да»! Давайте-ка сюда вырезки, будем разбираться. Вот, прежде всего, обратите внимание — в самом первом сообщении об этом событии, сделанном так сказать, по горячему следу и переданном из Буэнос-Айреса, проскользнула такая деталь: «В 11-м часу вечера пароход вошел в полосу густого тумана. Вообще туманы в этой части океана и в это время года чрезвычайно редки, однако это не смутило капитана. Судно было оборудовано новейшими навигационными приборами и могло идти вслепую. „Принцесса“ продолжала следовать все тем же, заранее проложенным курсом». Эта весьма существенная подробность во всех последующих сообщениях отсутствует. И я утверждаю — не случайно. Под чьим-то могущественным влиянием упоминание о тумане в дальнейшем изымалось из всех статей и корреспонденции. Значит, кто-то был заинтересован в том, чтобы общественное мнение не знало всей правды о катастрофе.
Теперь — симптомы болезни. Слабость, головная боль, рвота, молниеносно развивающееся белокровие, смерть. Это не какая-то таинственная болезнь, как пытаются изобразить буржуазные газеты. Эта болезнь известна, и советская медицина уже нащупала пути борьбы с нею. Это — лучевой удар, результат радиоактивного облучения, которое обрушилось на людей в огромной дозе! Гамма-лучи и нейтроны, эти невидимые убийцы проникают в человеческий организм, поражая его органы и в первую очередь кроветворную систему. Неужели не попятно, Михаил Сергеевич?
— Вы считаете, что это было облако радиоактивного тумана?
— Вне всякого сомнения! Вся эта болтовня о космическом излучении служит только замазыванию существа дела. И если мы с вами взяли на себя роль детективов, то давайте пойдем до конца, и схватим преступника за руку. Я утверждаю, что облако родилось не в космосе, а в земной атмосфере, у самой поверхности нашей планеты, и не в Атлантике, а в Тихом океане. Более того я могу указать вам пункт, где оно возникло и день, когда это произошло.
И академик подал Брагину еще одну газету, не этот раз советскую, и указал на маленькую информацию, отчеркнутую чернилами.
Брагин ахнул:
— Все ясно, как день!
— Вот и преступник обнаружен! — Разин потряс газетой в воздухе. — Но их-то пресса какова! С одной стороны лицемерные соболезнования, с другой весь взрыв негодования искусно направляется на капитана Бальбини. Что говорить, он показал себя как первостатейный негодяй. Но представьте себе гнев и возмущение все честных людей в мире, если бы они знали истинного виновника гибели людей на «Принцессе»! Но шило в мешке не утаишь!
— Как же облако оказалось в Атлантике? — спросил Брагин.
— Идите сюда!
Академик разложил на столе листки так, чтобы они составили карту южного, океанического полушария.
— Я нынче все утро просидел с метеорологами. И вот какая обрисовалась картина. Смертоносное облако возникло здесь, — Разин поставил на одном из листиков крестик. — Вот эти зеленые стрелки показывают ветры, господствовавшие в Тихом океане в первой половине сентября. Сперва облако было увлечено воздушным потоком в верхние слои атмосферы, прошло над Южной Америкой и опустилось в Атлантике. Здесь в него и врезалась «Принцесса». Затем оно на небольшой высоте двинулось к берегам Китая. Но в начале второй декады месяца произошло вторжение больших масс холодного воздуха из Арктики. Этот мощный воздушный поток погнал облако обратно. По метеорологическим и некоторым другим данным (я имею в виду сообщения с океанографического судна «Изумруд») облако сейчас снова находится над одним из пустынных участков Тихого океана. Не исключена возможность, что оно снова снизится и пойдет вдоль вот этой параллели, неся с собой неисчислимые бедствия…
— Как вы определяете наши задачи?
— Прежде всего найти облако. Точно определить его природу, размеры и уровень радиоактивности. Заручиться данными, неоспоримо устанавливающими его происхождение: это должно стать известным не только науке, но и всему человечеству. И, наконец, попробовать проверить на практике некоторые теоретические соображения.
Разин принялся подробно разъяснять собеседнику, что разумеется под этими соображениями. Затем перешли к вопросам оснащения экспедиции. Академик решил возложить на Брагина всю хозяйственную часть. Разин диктовал, а Брагин записывал множество поручений, которые нужно было выполнить за какие-нибудь 12–15 часов.
— Время не терпит! — напутствовал своего молодого сотрудника академик. — Помните, что от нашей поворотливости зависит, может быть, жизнь многих тысяч людей…
Брагин вышел, но тотчас вернулся снова.
— Иван Иннокентьевич, вас тут девушка дожидается.
— Девушка?! — спросил академик. Неожиданный визит так удивил его, что он поднялся и сам вышел из кабинета. Навстречу ему поднялась стройная девушка с большими темными глазами на очень миловидном лице.
«Как хороша! — подумал академик, любуясь молодостью и грацией посетительницы. — И чем-то напоминает мою Валю…»
— Чем могу служить? — спросил он.
— Иван Иннокентьевич, простите меня за вторжение, — сказала девушка, слабо улыбаясь. — Я очень прошу вас выслушать меня. Большая, большая просьба… Речь идет о жизни и смерти…
— Ну, вот уже сразу такие большие проблемы! — добродушно протянул Разин. — Присаживайтесь, расскажите, что случилось. Если я действительно могу быть полезен…
Девушка стиснула пальцы, на миг закрыла глаза и потом сразу, словно в холодную воду кинулась, одним духом выпалила:
— Моя фамилия Пчелинцева. Профессор, я очень прошу, умоляю вас: возьмите меня в экспедицию!
— Как, как? — спросил огорошенный академик. — В экспедицию? Почему я должен взять вас в экспедицию?
— Вас просили помочь в поисках нашего моряка Крюкова, гибнущего в океане на брошенной шхуне?
— Был такой разговор. Я полагаю, что эта просьба не будет оставлена без внимания.
— Этот человек мне очень дорог.
— Кем же он вам доводится? Братом?
Пчелинцева смутилась. Язык не поворачивался солгать этому старому, мудрому человеку:
— Дороже родного брата…
— Так-так, — сказал академик. — Понятно.
Щеки Наташи пылали. Но из глаз академика излучалось такое добродушие, что она снова воскликнула, умоляюще складывая руки: