И берег Сороти отлогий,
И полосатые холмы…
«Евгений Онегин» (черновые наброски)
Или:
О, скоро вас увижу вновь,
Брега веселые Салгира[24]!
Приду на склон приморских гор,
Воспоминаний тайных полный,
И вновь таврические волны
Обрадуют мой жадный взор.
. . . . . . . .
И зеленеющая влага
. . . . и блещет и шумит
Вокруг утесов Аю-дага…[25]
«Бахчисарайский фонтан»
Иногда же название рек вводится А. С. Пушкиным в художественных произведениях для обозначения пространства:
Се благо, думал он, и взор его носился
От Тибровых валов[26] до Вислы и Невы,
От сарскосельских лип до башен Гибралтара…[27]
«Недвижный страж дремал…»
От Неглинной до Невы.
«Канон в честь М. И. Глинки».
Или же для обозначения границы:
В степях зеленых Буджака[28],
Где Прут, заветная река,
Обходит русские владенья…
«Кирджали»
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
«Бородинская годовщина»
А то и просто для указания места действия:
Королевич ездит на охоте,
Ездит он по берегу Моравы…
«Яныш-королевич» (из «Песен западных славян»)
А Мазепа:
Сверкает гордыми очами
И саблей машет — и к Десне
Проворно мчится на коне.
«Полтава»
А. С. Пушкин мог удивительно точно дать определение рекам, их берегам. Вот седой Нил — одна из колыбелей человечества:
То по водам седого Нила
Под тенью вышного ветрила
В своей триреме золотой
Плывет Кипридою младой.
«Мы проводили вечер на даче…»
[29]Или вот Енисей — река редконаселенной (пустынной) Восточной Сибири:
С берегов пустынных Енисея…
«Полтава»
Как видим, поэт знал реки не только по именам, но и по их особенностям — природным, историческим, экономическим, что позволяло ему их метко — одним словом — определять, подчеркивая значение рек в жизни людей.
Показательно в этом отношении определение Дуная: «низвергаются в море воды семиустного Дуная»[30] («Фракийские элегии»).
А. С. Пушкин употреблял названия рек и как метафоры, порой с ироническим оттенком:
Скучая, может быть, над Темзою скупой[31],
Ты думал дале плыть…
«К вельможе»
От хладных прелестей Невы… —
иронизировал поэт в стихотворении «NN (В. В. Энгельгардту)».
А вот восторженное отношение А. С. Пушкина к Неве-реке, на которой вырос русский флот:
Чу, пушки грянули! крылатых кораблей
Покрылась облаком станица боевая,
Корабль вбежал в Неву — и вот среди зыбей
Качаясь плавает, как лебедь молодая.
Ликует русский флот. Широкая Нева
Без ветра, в ясный день глубоко взволновалась.
Широкая волна плеснула в острова…
«Чу, пушки грянули!..»
Использует поэт названия рек и как своего рода символы:
Всяк переправу охранял.
Ток Немена[32] гостеприимный,
Свидетель их вражды взаимной,
Стал прагом вечности для них.
«Сто лет минуло, как тевтон…»
Встречаются у А. С. Пушкина и названия рек, на берегах которых он никогда не бывал, но хотел бы побывать:
Адриатические волны,
О Брента! Нет, увижу вас
И вдохновенья снова полный,
Услышу ваш волшебный глас!
«Евгений Онегин»
Брента, близ устья которой стоит Венеция, была воспета не одним Пушкиным. Чудесные стихи о ней написал И. И. Козлов, автор «Вечернего звона»:
Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента протекала,
Серебримая луной…
«Венецианская ночь»
На эти стихи М. И. Глинка создал знаменитую баркаролу «Венецианская ночь», которую А. П. Керн играла Пушкину, и он «с удовольствием слушал эту музыку», как пишет она в своих воспоминаниях1.
Встречаются в произведениях А. С. Пушкина названия рек, ставшие историческими, как, например, Калка и Непрядва:
Ондрей, по прозвищу Езерский,
Родил Ивана да Илью,
Он в лавре схимился Печерской.
Отсель фамилию свою
Ведут Езерские. При Калке
Один из них был схвачен в свалке,
А там раздавлен, как комар,
Задами тяжкими татар;
Зато со славой, хоть с уроном,
Другой Езерский, Елизар,
Упился кровию татар
Между Непрядвою и Доном,
Ударя с тыла в табор их
С дружиной суздальцев своих.
вернуться
Салгир, берущий начало с Крымских гор и впадающий в Сиваш, — главная река Крыма (длина 232 км).
вернуться
Аю-Даг (татарск.) — «Медведь-гора» (похожа на припавшего к воде медведя).
вернуться
«От Тибровых валов» — значит от Рима.
вернуться
Башни Гибралтара — скалы на берегах этого пролива, в древности называвшиеся Геркулесовыми столбами.
вернуться
Интересно отметить, что в одном из примечаний-сносок к «Запискам бригадира Моро-де-Бразе» А. С. Пушкин поправляет их автора: «Степи Буджацкие не песчаные: они стелются злачной, зеленой равниною, усеянною курганами».
вернуться
Правда, не всегда поэту удавалось сразу дать определения рекам: в черновом варианте этого наброска на месте «седого» сделан пропуск — определение еще не было найдено.
вернуться
Дунай впадает в Черное море тремя основными рукавами — Килийским, Сулинским и Георгиевским, которые разбиваются еще на несколько рукавов.
вернуться
Образ Англии, где «торгует Лондон щепетильный» («Евгений Онегин»).