Наиболее естественно вели себя дети ― суматоха и несмолкающий шум толпы куда ближе детскому мироощущению, чем чинная атмосфера школьных уроков и постоянный домашний родительский контроль. Дети откровенно радовались смене обстановки и ожидавшим их впереди приключениям.
Регистрация пассажиров на наш рейс ещё не началась, и мы решили скоротать время в ресторанчике. Он призывно, но, впрочем, без особого успеха, манил полумраком и тихой музыкой маявшихся от скучного ожидания пассажиров. Я заказал себе рюмку коньяка, Вадим «Кока-колу». Толик выбрал минералку — ему ещё ехать назад, в город. Коньяк оказался просто «упоительный», свою цену он стоил.
― Так что мы будем делать с заводом?
Вопрос Вадима был мне понятен. Некоторое время назад мы завладели родственной фирмой на Дальнем Востоке, а вместе с ней прихватили и рыбоперерабатывающий завод на одном из островов. (В разговорах в офисе говорили просто «Остров», опуская название, тем более, что и звался он Безымянным). Очень быстро выяснилось, что завод приносит одни убытки. Встал вопрос: что с ним делать? Мы решили съездить на место, оценить ситуацию, а потом принять решение. Можно было, конечно, послать какого-нибудь менеджера по продажам, но довод Вадима: «Давай поедем сами! Когда ещё увидим Дальний Восток?» меня убедил. И вот теперь мы ожидали начала регистрации на рейс.
— Вкладывать деньги в модернизацию, в любом случае, бесперспективно. Надо попытаться продать, пусть и по дешёвке, а если всё окажется настолько плохо, что никто не купит, просто закроем завод.
Ответ мой был очевиден, Вадим знал его и без меня, но, должно быть, хотел проверить всё ещё раз.
И тут неожиданно подал голос Толик:
— А Остров тоже закроете?
Мы, как по команде, уставились на Толика круглыми от удивления глазами. Было такое ощущение, что заговорила рыба в аквариуме, — до сих пор Толик никогда не задавал вопросов, выходящих за пределы его водительских обязанностей. Да и по природе он из молчунов.
— Мы не обязаны об этом думать. — Вадим произносил слова с явной неохотой, пересиливая себя. Так отвечают докучливому и некомпетентному собеседнику. — Мы бизнесмены, а не политики. Пусть государство решает, нужен ему Остров, или его лучше продать вместе с рыбозаводом иностранцам.
— Лучше для кого?
Я первый раз за время нашего знакомства посмотрел на Толика изучающе. Ничего особенного ― сумрачная, как ноябрьский день, физиономия и такие же глаза, не выражающие ничего, кроме угрюмого упорства.
— Как для кого? Для всех! ― Вадим начал повышать голос. ― Если актив не приносит прибыль, от него следует избавиться, желательно, с выгодой для себя.
— С выгодой для себя всё понятно. А как быть с общественной выгодой?
Вопросы, которые продолжала задавать «рыба», стали меня раздражать. Что он понимает в бизнесе?! Придётся объяснить ему азы экономической теории. Я решил вмешаться, тем более, что Вадим уже был готов потерять контроль над собой.
— Повышая экономическую эффективность производства товаров, предприниматель преследует не только свой собственный интерес, но и служит обществу. — Фраза прозвучала так, словно я зачитал цитату из учебника. — Завод на Острове работает неэффективно, тем самым он отвлекает на себя ресурсы, которые в другом месте обеспечили бы бóльшую отдачу. Закрывая убыточное производство, мы не уменьшаем, а увеличиваем богатство общества.
— А люди?
— Люди — это те же самые общественные ресурсы. На Острове они используются неэффективно. Поэтому их надо переобучить и направить туда, где от них будет больше пользы. Это, между прочим, в их же собственных интересах! Для жителей их забытый властями остров на краю света, спрятанный где-то за горизонтом, не намного лучше тюрьмы. При царях в тех местах была каторга, а теперь там люди должны жить?! Они будут только рады освободиться, наконец, от своей кабалы и переехать на материк, поближе к благам цивилизации.