открытом ящичке, и судя по всему, он явно чинил свой транспорт. Понаблюдав за ним несколько минут издали, чего он собственно не замечал, я подошёл к нему. Затем увидел, что у него левая рука…отсутствовала по локоть. Из-под короткого рукава пёстрой рубашки выглядывала культя. Парень, заметив моё замешательство, вцепился своими зелёными глазами в меня и недобро усмехнулся: – Что, испугался? – и он выставил передо мной остаток своей руки, отвлёкшись наконец от увлекательного ремонта двухколесного коня. – Нет, – поспешил я заверить его в обратном, испытывая горечь стыда, – я и сам не совсем … – не осмелился добавить «здоров», вдруг его это заденет. – Тебе что-то нужно? – в его голосе начала проскальзывать нотка раздражения, – а то я сильно занят, велосипед опять «отвалился». Четвёртый раз за месяц! Да сколько ж можно-то! – ругнулся, едва не пиная заднее колесо своего велосипеда. – Могу я тебе чем-то помочь? Тот вновь взглянул на меня с оценивающим взором, словно думая, посылать ли меня к черту или как. Без понятия, что он себе там надумал, но в его голосе теперь было куда меньше недовольства. – Ладно, придержи вот здесь, – и я со всей готовностью выполнил его просьбу. Пара нехитрых манипуляций, и он с довольным видом взглянул на результат своей упорной работы. – Спасибо, ты весьма меня выручил. Мучился я, наверное, битых два часа, это ведро прямо просится на мусор, но уж больно к нему прикипел. Меня зовут Данила, прости за мою грубость, не люблю когда меня жалеют, тем самым унижают. – Ничего, мне знакомо то, что ты чувствуешь. Так что, я нисколько не обиделся. Да и всегда рад помочь. Данила? Откуда ты? – Понимаешь? – в усмешке выражалось недоверие, на что я поспешил заверить его, назвав свой диагноз. Он бросил свой взгляд вниз на мои ноги. – А, без обид, но это чепуха! Вот не было бы ноги или руки, как у меня, тогда точно был бы повод печалиться. Но я этим не грешу, ну родился таким, чем тут поможешь, если рыдать и стенать. И да, я из городка под Сибирью. – Ого! А я из Урала. А протеза разве нет? – Почему нет? Есть. Но я рассудил, если так было уготовано свыше, то нет в нем надобности. Лежит где-то в чемодане, зря что ли приноравливался все делать одной рукой. Вон даже велосипед вожу, и ничего. Нас, сибирских парней, так легко не возьмёшь! – Такая позиция не может не восхищать! – тут я слукавил, потому что такое мышление совершенно не движет прогрессом и не способствует улучшению качества жизни. Так бы и остались в пещере сидеть, а что, тоже можно жить. Но спорить мне совершенно не хотелось, и кто я такой, чтобы первого встречного учить, как ему жить. – Так ты новенький в городе? Не видел тебя прежде – зажмурившись от яркого солнца, он с любопытством глядел на меня. – Да, вчера въехали вон в тот дом. – И я рукой показал ему на наш, не побоюсь этого слова, особняк. – Вот решил первым делом осмотреться, что да как, так что ты единственный, с кем я вообще заговорил за сегодня. – Понятно, мне приятна такая честь. Что же, добро пожаловать. Помимо меня здесь полно парней, со своими особенностями, но атмосфера довольно приятная. Вот девушек нам бы… – задумчивый вздох Данилы свидетельствовал о том, насколько эта тема для него животрепещущая. – Ладно, поехал я в торговый центр по продукты, и так задержался! До встречи! Новоявленный приятель Данила так лихо управлял велосипедом, что в течение нескольких секунд его силуэт уменьшался, пока совсем не исчез. И это при хрупком транспорте и одной руки. Затем я стал прохаживаться по улице. Пройдя несколько кварталов прямо улице, я отметил, что легко теряюсь. Дома, газоны, деревья – все как по шаблону. Никаких машин и заборов. Ни собак, ни кошек. От былого райского уюта не осталось и следа. Да и никого из людей я не видел; слышал только голоса На следующий день Данила представил меня троим парням нашего возраста. Первого, самого мускулистого, звали Андрей, его пребывание здесь исчисляется вот уже девятым месяцем, что делает его одним из старожилов. Остальные двое – Лёша и Никита живут здесь на три месяца меньше. И они с виду тоже такие крепкие, о чем я с завистью в душе поинтересовался: – Вы такие накачанные, боюсь, вы меня сложите пополам безо всяких усилий. – О, не знаем, – сказал Никита, явно не понявший мою шутку, – но такими мы стали здесь. Каждому предписано заниматься спортом и выпивать смеси для массы. – Что за смеси такие? – Скоро сам все узнаешь. – И трое одновременно загадочно подмигнули друг другу, что посеяло в моей душе неутолимый интерес. Конечно, с каждым днём, как я смел брел дальше по городу, обрастал новыми знакомствами. Не только моя улица отличалась однообразием; таким был весь город. Он располагался не на всем острове: с одной стороны стоял густой лес, куда никто не рвался. И представляете мои эмоции при виде отличающихся зданий, как торговый центр, клиника, спортивный зал. Они располагались в самой крайней прибрежной зоне. Пляж был только один, но огромный, чтобы уместить на себе всех временных жителей острова. Нас было почти 2 тысячи. Ну, это если верить моим примерным расчётам: если кварталов было около 90, а квартал вмещал в себе 20 домов. Городской план был расположен так, чтобы все находилось в максимально удобных рамках. Чтобы подтвердить свою догадку, я купил местную карту, где чётко и ясно красовались 30+30+30 кварталов, Остров представлял собой вытянутую сушу, на одной половине которого стоял лес, а на другой – сам город. И жилую часть построили так, чтобы её длина пролегали по оставшейся длине острова. Если план застройки меня не смущал, то наличие леса как раз волновало. Зачем он здесь? Не логичнее ли было вырубить деревья на прибрежной части, а в середине оставить? И никакого тебе телевидения, радио, интернета. Всюду только инвалиды, мои сверстники, и их родители. И с кем бы я не заговорил, каждый владел русским языком. Но я старался отмахиваться от всяческих подозрений и тревожных мыслей. Людям было хорошо, а значит нет причин излишне беспокоиться. Наверное…издалека. Но я решил, что на сегодня достаточно, а то ещё заблужусь в однотипных постройках.