–А если молния угодит в дерево?
–Мне это не повредит, – и скрылся в пелене дождя.
Что и говорить, в этот день, хотя гроза закончилась задолго до захода солнца, было уже не до кладов. Оставив половину матросов хоть как-то обустраивать разорённый лагерь, Ивашка с другой половиной, едва дождь прекратился, двинулся к берегу. Уж очень он беспокоился о корабле. И матросов взял совсем не зря. Одному ему бы до утра пришлось пробиваться через изуродованный бурей лес. Джунгли и так были едва проходимы, а теперь даже еле заметные звериные тропки были завалены вырванными с корнями деревьями, обломками ветвей и даже кучами водорослей. Уж эти-то, откуда в лесу взялись. Матросы разбирали завалы или пробивали новые тропинки в зарослях, если очистить старую не представлялось возможным.
Продраться сквозь буреломы удалось уже под самый вечер. Зато Ивашка сразу успокоился – корабль был цел. Правда, шлюпки, оставленные на берегу, были разбиты вдребезги. Лишь обломки плавали у берега.
–Надо зажечь три костра, – распорядился шкипер.
Ещё перед отплытием он договорился с оставшимся за капитана Сержем, что в случае чего, Ивашка подаст кострами сигнал: Два костра будут означать «срочно нужна помощь», три костра – «всё в порядке».
Пока матросы собирали «сухие» ветки (это после такого-то дождя) и разводили костры, которые упорно не желали гореть, совсем стемнело.
«Тем лучше», – решил Ивашка, – зато точно костры заметят. Наконец, усилиями десятка легких костры удалось разжечь. А тут и ночь легла на остров. Заночевали возле костров, благо воздух был тёплым, короткая гроза не успела остудить океан.
Чуть свет, даже не позавтракав, да и нечего было, двинулись назад в лагерь и поспели как раз к трапезе. Повара тоже провозились, разжигая костёр, чтобы вскипятить воду, кофейку горячего сварганить. Настроение было в лагере не ахти какое. Не очень-то гномы верили в магию, тем более после девяти впустую раскопанных холмов. Ивашка на это внимание не обращал, первым выпив кофе и сжевав, не чувствуя вкуса, лепёшку с куском копчёного мяса, он чуть не бегом поспешил к дереву, в которое залез Хулкур – «подкрепиться». И от нетерпения даже начал барабанить по стволу. Баньши почти сразу вытек из дерева и сконцентрировался из жёлтого тумана, понимающе улыбнулся шкиперу.
–С какого холма начнём? – обведя рукой ещё уцелевшие бугорки, спросил он.
–Да, какая разница. С любого, – нетерпеливо отмахнулся гном.
–И что я должен смотреть?
В это время к ним подошёл эльф. Услышав последний вопрос, он ткнул магическим жезлом (с которым почти не расставался) в сторону холмов и сказал:
– Я думаю, что это клад не простой, что зарыт, скорее всего, какой-нибудь волшебный талисман типа «Пламенеющего Ока» или «Жезла Земли». Поэтому нужно искать мощное голубое или желтое свечение.
–Что ж, попробуем, – кивнул Хулкур и двинулся к ближайшему холму.
Он сел, закрыл глаза и принялся раскачивать внутренний маятник, затем остановил его и, сосредоточившись на внутреннем зрении, взглянул на холм. Были, конечно, и синие и жёлтые линии, тем более после такой бури. Много растений, насекомых и животных было искалечено и убито. Да, жёлтых линий было много, но всё это были естественные линии, ничего магического в них не было. Хулкур уже было, собрался перейти на обычное зрение и сообщить об очередной неудаче Ивашке, но когда он уже поворачивал голову, взгляд его коснулся следующего холма и колдун увидел их. Три мощных потока энергии вырывались из-под земли. Один синий и два жёлтых. И сила синего потока была соизмерима только с силой полностью заряженного осколка зелёного камня – «Жезла Земли», как говорил эльф. Жёлтые тоже были не слабые, но до синего им было далеко, как ручьям до полноводной реки. Баньши просто упивался этим зрелищем, и не сразу сообразил, что его трясут за плечо.
–Ну, что? Что там? – это не выдержали нервы у Ивашки.
Хулкур отключился от внутреннего зрения и с победным видом оглядел друзей.
–Там, – указал он на святящийся холм.
–Ты уверен? – недоверчиво окинул взглядом «клад» Толстун. – Каким образом он третий – то?
–Я сейчас понял, – потупившись, признался баньши. – Я слишком долго жил среди гномов и стал думать, как вы. Третий от скалы не значит третий по счёту.
–Как это? – не понял Ивашка.
–Мы, баньши, считаем тройками. Вы – десятками. Третий – значит последний в тройке. Два ближайших и третий в самой ближайшей тройке. Это как видите и есть тот холм. Три ближайших холма к скале.
–Да, – без особого энтузиазма протянул Толстун. – Мы тут пять дней пашем как проклятые, весь остров перерыли, а он, видите ли, забыл, как баньши считают.
–Не обижайтесь, – всё ещё стесняясь своей промашки, извинился Хулкур.
–Что уж теперь, – опять пробурчал Толстун.
–Зато я могу вас обрадовать, не знаю как там насчёт золота, а целых три магических предмета в том кладе на самом деле есть. Причём один очень сильный. Примерно, как мой кусок «Жезла Земли».
–Я чувствовал, – кивнул эльф.
–Вот уж на самом деле не зря сюда «дракончик» рвётся, – почесал затылок Ивашка.
– Давайте, начинаем, – первым опомнился Толстун и, схватив лопату, устремился к «третьему» в тройке холму.
Работали, что говорится, не за страх, а за совесть. Земля так и летела во все стороны. Прошёл от силы час и скрежет лопаты о металл возвестил, о том, что докопались, наконец. А ещё через несколько минут эльф торжественно вынес на всеобщее обозрение закованный в железо, перепачканный рыжей глиной сундук.
–Смотрите, дерево не сгнило ещё, – указал Толстун на почерневшие, но ещё прочные дощечки, – значит, не так давно и закопали.
–Интересно, кому пришло в голову закапывать здесь сундук с талисманами и ещё учить говорить об этом попугая, – склонившись над сундучком, пробормотал себе в бороду Ивашка.
Клад был закрыт на замок, несоизмеримо большой по сравнению с самим сундучком. Замок, как и все железные части, сильно заржавел, к тому же ключа нигде не было видно.
–Собьём, может? – Ивашка всё ещё стоял перед сундучком на коленях.
–А что, молиться на него? – Толстун решительно ухватился за кирку, которой ещё пять минут назад ковырял неподатливую глину острова.
–Ну-ка, ну-ка, – остановил его Ивашка.
–Да, что такое, – от нетерпения боцман переступал с ноги на ногу.
–А вдруг тебя такой же столбняк хватит, как и эльфа.
–Ага? – Толстун выронил кирку и та, падая, угодила ему по большому пальцу на ноге.
Гномы, испуганные последними словами капитана, только что не обмочились, когда прямо за пророчествами Ивашки Толстун вдруг подпрыгнул и заорал на весь остров. Буквально за считанные секунды у сундука остались только скачущий на одной ноге Толстун, Ивашка, присевший от неожиданности, маг, беспокойно озирающийся, и Дюшка, весело хохочущий. Эльф первым правильно оценил обстановку.
–Толстун, ты бы бросил орать, всех распугал.
–Больно-о-о! – сбавил всё-таки на полтона свой рёв боцман.
–Что случилось-то? – встал, подозрительно оглядываясь Ивашка.
–Палец сломал, наверное, – простонал Толстун.
–Он на ногу себе кирку уронил, – справился со смехом Дюшка.
–И что же в этом смешного? – недовольно покачал головой на парнишку капитан.
–Ладно, что ты на него напустился, – тоже улыбнулся эльф. – Он-то в кусты не убежал, не испугался рёва Толстуна.
–Давайте всё-таки вернёмся к кладу, – махнул рукой Ивашка. – Не окаменеет тот, кто его откроет?
–Конечно, – поддержал тут же его эльф. – Давайте уж я его открою, – и он забрал у всё ещё скачущего на одной ноге боцмана кирку, при этом боцман лишился последней опоры и шлёпнулся на зад, под новые смешки юнги.
Эльф размахнулся и верным ударом сбил замок с сундучка.
Гром не грянул.
Выждав ещё секунду, маг присел и открыл крышку.
Все столпились за его спиной, ожидая, когда же колдун извлечет наконец из сундучка его содержание.
–Вот – так – так, –просиял маг.
– Что там «так», – заглянул ему через плечо баньши и бросился к сундучку, отталкивая эльфа.
Всё случилось так быстро, что никто не успел даже сообразить, что происходит. Мгновение и Хулкур уже носится по разрытой глине, скользя и спотыкаясь, и несёт какую-то белиберду на своём тарабарском языке. Эльф, растянувшийся на земле от толка баньши, поднялся и снова заглянул в сундук. Там лежали две серебряные пластинки и …