–Просто я на секунду представил себя дозорным баньши вон в тех кустах, – стал объяснять маг. – Приплыл гоблинский корабль, с него спустили шлюпки и целая толпа вооружённых существ, о которых баньши даже и не слышали, высаживается на берег. Как поступят дозорные? Ивашка, как поступили бы гномы?
–Могут обстрелять из луков, – полностью согласился с магом гном.
Хулкур озабоченно переводил взгляд с одного на другого, как ребёнок на двух спорящих о его судьбе взрослых.
–Что же делать? – его радужное настроение улетучилось.
–Надо тебя одного послать на всякий случай, – решил Ивашка, – в своего ведь стрелять не будут.
–Я думаю, вы зря опасаетесь, – попытался успокоить друзей Хулкур, – конечно я пойду вперёд и объясню всё соплеменникам. И через час вы будете смеяться над своими страхами.
–Толстун, подготовь ялик, – отдал приказ капитан.
Он сам помог баньши спуститься в маленькую лодочку и не спускал с неё глаз, пока она не ткнулась носом в берег. Несмотря на приличное расстояние между кораблём и берегом, гном своим колдовским зрением отлично видел, как Хулкур вышел из лодочки и втянул её подальше на берег, а потом двинулся к лесу. Минута и стена деревьев поглотила маленькую фигурку.
–Всё будет хорошо, – успокоил себя Ивашка.
Тянулись минуты, проходили одна за другой. Ивашка ждал, впившись глазами в точку в лесу, где исчез жёлтый баньши. Прошёл час. Маленькое облачко в своих странствиях по небесному океану добралось до солнца, укутало его, заслонило от земли. Ивашка нетерпеливо бросил взгляд наверх, тень от облачка накрыла лес, мешала наблюдать. И этот беглый взгляд заставил его опомниться. К чему это нетерпение, чего он боится. С Хулкуром ничего случиться не могло, просто нет дозорных, которых они опасались, и баньши пошёл в свой посёлок. А он, как помнил гном из своего посещения головы Хулкура, почти в часе ходьбы от берега. Да назад столько же, а ещё встреча, вопросы, рассказ. И плюс его столько времени не было дома. А ведь он ещё и не ел ничего со вчерашнего вечера. И эта последняя мысль напомнила капитану, что они все лишь слегка перекусили утром. Тут же засосал желудок, обрадованный, что про него вспомнили.
–Обед, объявил Ивашка гномам, столпившимся у левого борта, в таком же, как он ожидании. – Кок, кормить команду.
Гномы словно очнувшись от зачаровавшего сна, отхлынули от борта. Кто пошёл в кубрик, помогать готовиться к обеду. Кто вдруг нашёл себе работу на палубе.
Кок, обиженный невниманием к себе с самого утра, обрадовался, достал кое-что из оставленных на подобный сегодняшнему случай. В результате обед превратился в пир.
Но всему приходит конец, пришёл и этому обеду. Солнце заметно склонилось за лесом, почти касаясь вершин деревьев. Вахтённый молчал. От Хулкура не было никаких известий. Желтый баньши словно растворился в зелени леса.
Когда прошёл ещё один час, Ивашка встревожился не на шутку.
–Шлюпки на воду, – скомандовал он и позвал Толстуна. – Готовь пятьдесят гномов в полном вооружении, и давай сами оденемся в костюмы из змеиной кожи. Чувствую, что-то случилось. Как бы не гоблины, – и пошёл одеваться, навстречу попался эльф – поднимался на палубу.
–Что случилось? Все бегают, оружие бряцает. Что-нибудь с Хулкуром?
–Я решил высадиться. Возьму пятьдесят вооруженных гномов, оденусь в змеиный комбинезон. Слишком долго нет известий от баньши.
–Но ведь уже темнеет. Если там враг, то лучшего времени для засады и не придумаешь. В лесу уже совсем стемнело. Пока вы доберётесь до берега, будет ночь, – эльф говорил разумные слова, но по интонации голоса, Ивашка понял, что маг озабочен молчанием Хуркула не меньше его.
–Давай подождём до утра, – сделал последнюю попытку остановить друга эльф.
– А если пока мы будем ждать, там гоблины на посёлок жёлтых баньши нападут, – высказал свою тревогу гном. – Подожди, а нельзя сейчас проникнуть в мозг Хулкура, как ты сделал, когда на меня дрон напал.
–Можно попробовать. Правда, далековато. Ну да попытка не пытка, дай мне «огни Агавы», – и это усилит мои возможности.
Ивашка с готовностью вытащил из кармашка на груди заветные кристаллики. Они полыхнули в последних лучах сегодняшнего солнца, как два красных глаза. И капитан сразу вспомнил, что когда- то они и были глазами железного тролля из пещеры. Ещё одна не разрешённая загадка. Кто сделал тролля? Откуда у него пластинка? Откуда это всё появилось на далёком не обитаемом острове.
Глава 11
Событие одиннадцатое
Эльф сел на колени на палубу, облокотившись спиной о мачту, и закрыл глаза. Ивашка затаив дыхание, стоял рядом. Солнце как раз полностью нырнуло за лес, и шкипер наблюдал, как тень поднималась от рук эльфа, сложённых на коленях, вверх. Вот уже в тени грудь, шея и, наконец, тень легла на лицо. Это было так символично, что Ивашка вздрогнул от плохих предчувствий. Прошло несколько времени, прежде чем, маг открыл глаза и встал:
–Я почти ничего не узнал, – грустно развёл руками эльф. – Он куда-то бежит, причём в сторону заходящего солнца. На запад. И он слишком далеко. Я ничего не смог толком разобрать. «Ошибка» – единственное слово, которое он повторяет. Точнее думает что-то типа: «Это ошибка, это ошибка». Вот и всё.
–Ничего не понимаю, – тоже развёл руками капитан, потом обернулся к стоящему рядом уже во всеоружии Толстуну. – Ладно, отбой, подождём до утра.
–Может всё-таки выслать разведчиков, – предложил ничего не понимающий боцман.
–На берегу никого нет. В лесу на многие километры тоже. Хулкур бежит от моря вглубь леса, это я могу сказать точно, – остановил его эльф.
– Да, что-то не очень это напоминает праздник по поводу воссоединения верховного колдуна со своим соскучившимся народом, – хмыкнул боцман.
–Может, его племя и не переселилось на побережье. Он всё о какой-то ошибке твердит, – задумчиво глядя в лес, предложил маг.
По очень быстро наступившей темноте любой моряк безошибочно бы определил, что они забрались далеко на юг. Если и не на экватор, то уж в тропики, по крайней мере. Ивашка, понимая, что всё равно вряд ли уснёт от лезущих в голову тревожных мыслей, сам встал на первую вахту – до полуночи. Встал в прямом смысле этого слова – подошёл к левому борту судна и простоял до тех пор, пока его не сменил Линь, вглядываясь в темноту леса. Даже пытался с помощью магии переместиться в голову Хулкура, но ничего не получилось. И даже когда Линь принял у него вахту Ивашка сразу не ушёл спать, обошёл судно, спустился в кубрик, вслушиваясь в размеренный храп гномов. Этот-то храп его и успокоил, по крайней мере, позволил заснуть, хотя поверхностным, чутким сном и всего на несколько часов. Склянки только пробили шесть, а он уже одетый в чёрный змеиный комбинезон стоял у шлюпбалки, на ходу дожёвывая бутерброд, который успела сунуть ему Натали. Толстун тоже был уже готов к высадке на неприветливый Западный материк.
Через полчаса лодки уже были в пути. Не слышалось ни смеха, ни громкого разговора. Вся команда переживала за Хулкура, который успел завоевать сердца гномов заботой. Не было ни у одного матроса даже пустяковой царапины, не говоря уже о серьёзных ранах, которую бы он не залечил прямо у них на глазах, снял боль. Гномы просто не представляли себе, как они теперь будут без Хулкура. Не дай бог, с ним что случилось, да они весь Западный материк на уши поставят.
Первые из лодок выбрались арбалетчики и заняли круговую оборону, чтобы прикрыть высаживающихся на берег, в случае атаки неприятеля. Но всё было тихо. Никто гномов не атаковал. Матросы спокойно высадились на берег и двинулись за Ивашкой. Капитан когда-то, словно, был здесь, так всё ему было знакомо. Это всё тот случай на борту гоблинского фрегата, когда он залез в мысли баньши, чтобы выучить его язык. А получилось, что к нему перешли и все воспоминания Хулкура. И теперь гном мог без малейшего труда восстановить в памяти маршрут, которым баньши ходил от маточного дерева на берег океана покупаться.
Быстро без всяких приключений дошли до маточного дерева. Никто из гномов, конечно, никогда не был в посёлке жёлтых баньши, но любому было ясно – это место оставили совсем недавно. Ещё сохранилась примятая трава, кое-где видны те или иные предметы, по которым безошибочно можно определить, что они принадлежали разумным существам. Но самих этих существ не было. Баньши ушли из посёлка, и ушли в спешке, даже не замаскировав следов. На них и указал Толстун.