Человек с седыми волосами все еще продолжал внимательно разглядывать меня, но теперь, как мне казалось, с выражением какого-то смущения. Когда наши взоры встречались, он опускал голову и смотрел на собаку, лежавшую около его ног. Это был прекрасно сложенный человек с красивым лбом и крупными чертами лица; под глазами были у него морщинки, часто появляющиеся с летами, а углы его большого рта свидетельствовали о сильной воле. Он болтал с Монгомери, но настолько тихо, что нельзя было расслышать. После него взоры мои обратились на трех людей экипажа. Это были удивительно странные матросы. Раньше я видел только их фигуры, а теперь мог различить и лица, на которых было что-то такое, что внушало мне неопределенное отвращение к ним. Я продолжал внимательно разглядывать их, однако, первое впечатление не изглаживалось, и мне было непонятно, откуда оно истекало. Они казались мне людьми со смуглым цветом кожи, а все их члены до пальцев рук и ног включительно были спеленаты в особый род тонкой материи серого цвета. Никогда еще, даже на востоке, мне не встречались люди, столь искусно завернутые. На них были также чалмы, из-под которых они подсматривали за мной. Их нижняя челюсть выдавалась вперед; со своими длинными черными и гладкими волосами они, казалось мне, сидя, превосходили ростом каждую из виденных мною различных человеческих рас. Эти матросы на голову превышали человека с седыми волосами, который ростом был почти шесть футов. Впоследствии я заметил, что в действительности ростом они были не выше меня, но верхняя часть их туловища была ненормальной длины, нижние же оконечности, начиная с бедра, были коротки и странным образом скрючены. Во всяком случае, это был через-чур непривлекательный экипаж, и среди них на носу выделялось черное лицо человека со светящимися в темноте глазами. Во время моего рассматривания они встречали мои взоры, и каждый из них опускал голову, избегая прямого взгляда, не переставая исподтишка наблюдать за мной. Мне представилось, что я, без сомнения, им досаждаю, и потому обратил свое внимание на остров, к которому мы приближались. Берег был низкий и покрыт густой растительностью, главным образом, какими-то пальмами. В одном месте тонкая струя белого дыма, извиваясь, высоко поднималась вверх и рассеивалась в воздухе. В данный момент мы входили в широкую бухту, ограниченную с каждой стороны низким мысом. Морской берег состоял из сероватого песка и представлял резкую покатость, поднимавшуюся от шестидесяти до семидесяти футов над уровнем моря и поросшую деревьями и кустарниками. На половине косогора находилось четырехугольное пространство, огражденное стенами, выстроенными — как я узнал впоследствии, — частью из кораллов, частью из лавы и пемзы. Из-за ограды виднелись соломенные крыши. Какой-то человек ждал нас, стоя на берегу. Издали я, как будто, видел и другие странные фигуры, скрывшиеся, по всей вероятности, при нашем приближении за кустарниками холмов, так как, подойдя ближе, я более ничего не видел.
Ожидавший нас человек был среднего роста, с лицом негра, с широким ртом, почти лишенным губ, с чрезвычайно длинными и сухопарыми руками; у него были большие узкие ступни и дугою искривленные ноги. Он смотрел на наше приближение, вытянув вперед свою звероподобную голову. Подобно Монгомери и его компаньону, этот человек был одет в блузу и брюки из синей саржи.
Когда приблизились наши суда, субъект этот принялся бегать взад и вперед по берегу с удивительнейшими кривляниями. По приказанию Монгомери, четверо людей шлюпки поднялись и, как-то неуклюже двигаясь, убрали паруса.
Монгомери искусною рукою, пользуясь приливом, направил шлюпку к маленькой, узкой и довольно длинной бухте, вырытой в песчаном береге для защиты судна от непогоды. Слышно было, как киль задевал дно; с помощью черпака я помешал моему челноку разбить руль шлюпки и, отвязавшись, пристал к берегу. Трое закутанных людей выпрыгнули из шлюпки и с весьма неуклюжими движениями принялись за ея выгрузку; к ним на помощь присоединился человек, ожидавший нас на берегу.
Я был совершенно поражен курьезными движениями ног трех закутанных и забинтованных матросов — эти движения не были ни быстры, ни неловки, но странным образом искажены, как будто бы все их суставы были выворочены. Собаки продолжали рваться с цепей и ворчать на этих людей. На берег их переправлял человек с седыми волосами. Трое существ с высокими бюстами обменялись между собою странными гортанными звуками, и ожидавший вас на берегу человек с жаром вступил с ними в разговор на незнакомом для меня диалекте. Это происходило в тот момент, когда они взялись за несколько тюков, лежавших на корме шлюпки. Я где-то слышал несколько подобных звуков, но не мог припомнить, в какой именно стране. Седой старик с трудом удерживал возбужденных собак, и среди шума их лая слышно было, как он прикрикивал на них. Монгомери, управлявший шлюпкой, спрыгнул на землю и начал распоряжаться выгрузкой. Мой долгий пост и палящий зной настолько ослабили меня, что я не в состоянии был предложить им свою помощь. Вдруг человек с седыми волосами, казалось, вспомнил о моем присутствии и приблизился ко мне.