– Рао-ог? – повторил вождь.
Король указал на могилу у границы леса. Рао-оги, стоявшие ближе всего к могиле, расступились со вздохом. Вождь же громко затараторил что-то, совершая новые взмахи руками. Кроме того, он то и дело перемежал гневные выкрики указующими жестами: на короля, на своих соплеменников, на могилу, на воинов… Он придвигался всё ближе, и Гиманд поборол желание попятиться. Вождь был ниже большинства туземцев, но всё ещё на голову выше Гиманда. Внезапно он сделал резкое движение: сорвал один из браслетов, на котором болталось что-то вроде каменного амулета, и сунул его под нос королю.
Это было уже лишним. Телохранитель Гиманда схватил его за предплечья и рванул назад. Гиманд упал на спину, и одновременно с этим лучник, стоявший слева, спустил тетиву. Стрела попала вождю в грудь.
– Не стрелять! – крикнул король.
Телохранитель уже присел рядом, подняв щит. Высунув голову из-за щита, король видел, как вождь взялся рукой за стрелу, глубоко вошедшую в грудь, и упал на колени. В следующую секунду десятки туземцев бросились на людей.
– Залп! – рявкнул Берон. Свистнули луки. – Стрелять по готовности!
Туземцы падали, сражаемые стрелами, но остальные продолжали бежать. Телохранитель оттащил короля за частокол, и проход тут же закрыли двое воинов. Частокол пригодился: пока туземцы пробирались через него, лучники успели выстрелить ещё пару раз. Затем произошла сшибка.
Туземцы не носили брони, но обладали нечеловеческой силой. Один из гигантов ударил в щит воина камнем, сбив того с ног, а затем швырнул камень в стоящего во второй линии лучника. Булыжник сломал тому вытянутую руку и выбил весь воздух из грудной клетки. Туземец бросился вперёд, к следующему противнику, но стоявший справа воин перерубил ему ногу мечом. Другой рао-ог со всего размаху ударил мечника копьём, но воин грамотно сработал щитом, заставляя наконечник соскользнуть вниз, и воткнул меч в грудь потерявшего равновесие врага. Туземцы были сильны и яростны, но сражались без мастерства.
– Капитан! – король перекрикивал битву. – Взять пленных!
Берон толкнул стоящего рядом воина и указал на правый фланг. Тот бросился исполнять приказ.
Бой продлился около десяти минут, после чего кто-то из туземцев прокричал призыв к бегству. Рао-оги бросились в лес. Воины взялись за луки, но король окриком остановил стрельбу.
На поляне остались тела восьми туземцев. Вождя среди них не было: его утащили сразу после начала битвы. Одного воина Гиманда насквозь проткнули копьём, ещё одному камнем пробили голову. Он тихо и ритмично стонал, лёжа перед лекарями, – тут они были бессильны. Также серьёзно пострадал лучник, которому брошенный камень сломал руку, – ему уже накладывали шину.
Люди взяли двух пленных. Один туземец, которому в бою подрезали сухожилие, не смог бежать вместе с товарищами. Ещё одного ударом меча плашмя по голове оглушил Рейзан. Воины привязали обоих рао-огов к дереву на поляне, опутав их верёвками с головы до ног.
Гиманд был мрачен. То, что случилось сегодня, обещало далеко идущие последствия. Берон убеждал короля отправить погоню: сейчас, когда туземцы деморализованы и лишились вождя, можно было нанести им большой урон. Король отказался. Бой был ужасной ошибкой, и нужно было не усугублять её, а всеми силами пытаться исправить.
Пленному туземцу с подрезанным сухожилием обработали рану и наложили давящую повязку. Во время осмотра он, к счастью, не дёргал ногой – а тело его было крепко связано.
У второго пленника серьёзных травм не обнаружилось, а от обморока он уже вполне оправился. Король с полчаса жестами объяснял туземцам, что пять дней (солнце восходит, потом садится) одному из них нельзя будет двигаться, чтобы нога зажила. Для второго король приказал собрать свёрток с ценными дарами: мотком верёвки, дезинфицирующей мазью, куском вяленого мяса. Свёрток вручили туземцу и выпустили того за пределы лагеря. На это действо мрачно смотрели не только воины, но и все члены общины. Дезинфицирующая мазь представляла большую ценность, а сам туземец мог стать источником информации для противника.
Гиманд решил наладить контакт с оставшимся пленником. Он ожидал агрессивного сопротивления, но рао-ог своим поведением напоминал не кровожадного воина, а импульсивного ребёнка. Вначале он был напуган, потом обижен, а когда понял, что люди кормят его и заботятся о нём – осмелел и сам захотел общаться.