— Пошли, дорогая, ты представишь меня. И не надо меня жалеть. Я была бы плохой матерью. Мои дети сопьются, когда я буду кормить их материнским молоком. В нем будет стопроцентный джин.
Когда они приблизились к Фрэнку и его учителю, Ванесса сказала:
— Барклай, это моя подруга, Уна Марбери. Уна, это новый учитель Фрэнка, Барклай Симмонс.
— Как вы поживаете?
— А это Фрэнк. Фрэнк, подойди, я хочу познакомить тебя с моей подругой Уной Марбери.
Фрэнк подошел к ним.
— Хелло! — сказал он.
— Хелло! — ответила Уна. — Ты очень красивый мальчик. И ты хорошо плаваешь.
— Барклай учит меня плавать, — сказал Фрэнк. — Он был капитаном команды по плаванию Гарварда.
— Молодец, Барклай. И ты молодец тоже.
— Я хочу быть таким, как Тарзан! — сказал мальчик.
— Он очаровательный, — произнесла Уна. — Ну, что… мы будем обедать?
— Что ты думаешь? — спросил Фиппс у Мод через два часа, когда они сидели в библиотеке Гарден Корт и пили кофе.
Ванесса повела Уну показывать сад.
— О мисс Марбери? Похоже, с ней все в порядке. Немного зациклена на искусстве, но, если она сможет продать скульптуры Ванессы, как она утверждает, она возымеет над ней еще большее влияние. Хотя мне она не сможет продать ни одной.
— Мне она не понравилась.
Его резкий тон удивил Мод.
— Почему?
— Она оказывает на Ванессу дурное влияние.
— Но, дорогой, ты должен понять, что Ванесса серьезно относится к ее искусству, и что она волей-неволей будет вынуждена знакомиться с представителями богемы. Знаю, это не твой круг людей, но…
Фиппс с сомнением покачал головой.
— Ты не знаешь, в нашей семье рассказывают историю о сестре матери, моей тетке Алисии. Когда эта Уна появилась на горизонте, она почему-то заставила меня вспомнить эту историю.
— Как мило! Я обожаю семейные истории. Так в чем дело? — спросила Мод.
— Алисия была младшей сестрой матери, и она любила рисовать. Думаю, Ван унаследовала ее талант. Когда ей было около двадцати, она уехала в Париж изучать искусство. И через три месяца исчезла.
— Куда?
— Мой дед получил от нее письмо, что она живет в Сиене с другом. Она жила с этим другом десять лет, а потом умерла от дифтерии. Это произошло тридцать лет назад, и я тогда был совсем юным. Но я никогда не забуду, как вдруг в семье прекратились о ней всякие разговоры. Было такое впечатление, будто ее не существовало вовсе.
Мод посмотрела в окно, где вдали Ванесса гуляла с Уной по парку. Внезапно она взглянула на свою падчерицу совсем другими глазами.
— Ты хочешь сказать, — спросила она, — что другом Алисии была женщина?
— Именно. И я не знаю, унаследовала ли Ван только ее талант к рисованию, и я не хочу этого знать. Просто я хочу вычеркнуть Уну Марбери из жизни Ван. Мне не нужна в семье вторая Алисия.
— Но, дорогой, как ты это сделаешь?
— Есть пути, — спокойно сказал он.
Это был пик повального увлечения Чаплиным.
Родившийся в Англии комедиант зарабатывал по десять тысяч долларов в неделю и завоевал мир своим типом Маленького Бродяги, чью вихляющую и шаркающую походку Чаплин изображал на основе воспоминаний детства. Он вспомнил горького пьяницу, который держал лошадей при таверне под Лондоном, и воспроизвел такую же шаркающую походку. Европейская война побудила людей, находившихся в постоянном нервном напряжении, искать забвение от нервной озабоченности в смехе. Грандиозный успех фильма «Рождение нации» Гриффитса сделал кинематограф респектабельным для большей части публики из среднего класса. Так как ходить в кино стало очень модным, владельцы театров начали строить большие здания для показа кинофильмов, хотя широкий размах это получило десятью годами позже.
— Какое роскошное место! — сказал Марко, введя Джорджи в обновленный кинотеатр «Риальто» на Таймс Сквер. — Они сделали его под Венецию, а потолок похож на ночное небо в звездах…
— Он большой? — спросила Джорджи, у которой захватило дух от запаха поп-корна, напомнившей ей о прошлом.
— Огромный. В нем более двух тысяч мест, и он полон. О, вот идет органист.
Они нашли два места. Джорджи принялась за попкорн. И впервые за пять лет она почувствовала себя вполне счастливой.
— Фильм называется «Банк», — прошептал Марко. — Он с Чарли Чаплиным и Эдной Первианс. Чарли похож на маленького бродягу. На нем мятые штаны, большие грязные ботинки, шляпа-котелок, у него смешные маленькие черные усы. Показывают банк. Чарли проходит мимо. Навстречу ему идет женщина с ребенком. Ребенок ест мороженое и роняет его как раз перед Чаплиным… Чарли поскользнулся… Ребенок заплакал из-за мороженого… Мать ребенка бьет Чарли зонтиком по голове…
В этот момент его прервал взрыв хохота.
Джорджи тоже начала смеяться.
Итальянцы, кроме всего прочего, дали миру Римскую империю, Римскую церковь, Ренессанс, Микельанджело, Леонардо, Тициана, оперу, вилку, Венецию и мафию. Они почти дали миру Сандро Альбертини, но он родился в 1880 году, через месяц после приезда его родителей в Нью-Йорк из Бриндизи и таким образом стал урожденным американцем. Отец его подметал улицы, и Сандро вырос в вопиющей нищете. В десятилетнем возрасте он начал красть, а в восемнадцать был осужден за грабеж на четыре года заключения в тюрьме Синг-Синг, где он обтесался и поумнел. Поняв, что ростовщичество безопаснее, чем грабеж, освободившись из тюрьмы, он посвятил себя ростовщичеству, работал сначала на Хьюстон-стрит в кафе, которое он позже купил. К тридцати он расширил дело, охватив бордели, притоны с азартными играми, занимался рэкетом, полулегальными операциями с недвижимостью и порнографией. Он купил бордель на Квинс и переделал второй этаж под своего рода киностудию, где он снимал голых мужиков, использовавших девиц из его борделя. Поскольку его собственные сексуальные наклонности носили садистский характер, то в его фильмах была хотя бы одна сцена, где били плетьми, и одна проститутка была так сильно избита, что только под угрозой смерти она не пошла в полицию.
У Сандро были жена и две дочери, которых он держал в Нью-Джерси, а в течение недели он находился в своем рабочем кабинете и квартире на Кинг-стрит. И, как раз на Кинг-стрит он встретился со своим головорезом, бывшим чемпионом по борьбе, Паоло.
— Санторелли атаковал меня, — произнес Сандро, потягивая из стакана молоко.
Несмотря на свои выверты в сексуальной жизни, Сандро оставался своего рода пуританином — он не пил и не курил.
— В своих выступлениях он выбивает дерьмо из Билла Райана. Кажется, он может выиграть эти чертовы выборы.
— Что надо делать? — спросил Паоло, крутя пальцами серебряный доллар.
Фокусы были единственным хобби Паоло.
— Убей его, — сказал Сандро, допив молоко.
Марко шел за деревянным плугом, который тянула костлявая лошадь. Ослепительное солнце Калабрии палило и обжигало его и двух его младших братьев, которые шли за ним и сажали сахарную свеклу в сделанную им борозду. Был апрель. Снег на видневшихся на горизонте горах начал подтаивать. Они обрабатывали узкий, в три гектара, клочок земли, который арендовал отец Марко. Работа была тяжелая, работа до седьмого пота, бесконечная работа, которой семья Марко занималась из поколения в поколение.
«Очень много поколений», — подумал Марко, когда вдруг солнце стало жечь нестерпимо. Так обжигало, что он остановил плуг, думая, не произошел ли на солнце взрыв. Становилось все жарче и жарче, и поле стало заволакивать дымом. «Бегите», — крикнул он братьям и побежал сам. Но ноги были до странности тяжелые. Такие тяжелые, что он едва их переставлял. Его легкие заполнились ядовитым дымом. Бежать… скрыться… убежать…
Он проснулся и обнаружил, что его спальня на третьем этаже полна дыма. В один миг с него слетел сон, он сбросил простыни, выскочил из постели и метнулся к двери из спальни, из-под которой клубился дым. Открыв дверь, он увидел, что лестничный пролет полон черного дыма. До него вдруг дошло, что дом на Джонс-стрит превратился в ад, и он запаниковал.
Закрыв дверь, он бросился к окну и распахнул его. Спальня на третьем этаже выходила на задний двор дома. Он высунулся и посмотрел вниз — огонь на первом этаже создавал впечатление жуткой иллюминации, освещавшей узкий мощеный дворик за домом. Бетонная стена отделяла его от такого же дома, выходившего фасадом на Корнелия-стрит. Дом был погружен в темноту. По обе стороны от его дома находились еще два, и тоже абсолютно темные. Гринвич Виллидж была погружена в сон. Так что, видимо, никто еще не сообщил о случившемся в пожарную охрану.