— Держись, Мюнхаузен!
«Но это же голос турецкого султана!» — догадался я. И, вскочив на ноги, увидел, что с запада к пиратскому кораблю на всех парусах несется весь французский флот.
А с востока несется весь турецкий флот!
И тут раздался такой грохот, что все пираты как подкошенные упали на колени. Это все французские и турецкие корабли выстрелили разом!
— Прости нас, добрый Мюнхаузен! — завопили разбойники, протягивая ко мне руки. — Спаси нас, добрый Мюнхаузен!
А я бегал вокруг них раздетый догола и бил их, и бил по щекам:
— Вот вам ваши драгоценности! И вот вам ваши драгоценности! Получайте! Получайте!
Король и султан рука об руку поднялись на пиратский корабль, и я поздравил их с блестящей победой.
— Спасибо, Мюнхаузен! — дружно воскликнули оба правителя. — Это была действительно блестящая победа! Мы разбили этих негодяев в пух и прах!
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Вдвоем вы непобедимы!
— Ах, дорогой Мюнхаузен! — воскликнули они. — Никогда в жизни мы не были так счастливы, как сегодня!
— Потому что сегодня вы подняли меч во имя добра и справедливости и одержали победу над злом! — сказал я.
— Это единственная уважительная причина для войны!
Что касается пиратов, то они просто рыдали от счастья, когда я уговорил султана посадить их в тюрьму. Сам султан хотел посадить их на кол!
Ого-го
Да, пираты рыдали от счастья и осыпали меня словами благодарности. Но я их не слушал. Вы спросите почему? Да потому что я слушаю только то, что мне по душе. Весь прочий словесный хлам я пропускаю мимо ушей. Если же по какой-либо случайности нежелательное слово все-таки влетает мне в одно ухо, то сейчас же вылетает через другое.
И только однажды мне чертовски не повезло. Странное, нелепое словечко застряло у меня между ушей и никак не хотело выскакивать. Это было так ужасно, что даже сейчас я не решаюсь произнести его вслух. А вдруг и с вами случится такая же беда?
Впрочем, решайте сами. Кто боится, пусть затыкает уши. А кто нет, пусть слушает.
Вот это слово — «ого-го!»
И с тех пор как оно застряло у меня в голове, вся моя жизнь превратилась в сущий ад. Утром мне говорили:
— Доброе утро, барон Мюнхаузен!
«Ого-го!» — гремело в моей голове.
— Как вы спали, барон Мюнхаузен?
«Ого-го!»
— Кушать подано!
«Ого-го!»
И так весь день напролет! Ем — «ого-го!», пью — «ого-го!», сплю — «ого-го!», гуляю — тоже «ого-го!»
Однажды я на полном скаку вылетел из седла и грохнулся наземь, едва не свернув себе шею. И что же я услышал? «Ого-го!» Я едва не сошел с ума!
Нет мучения более ужасного, чем постоянно на каждом шагу слушать бессмыслицу. С каждым днем я слышал все хуже и хуже и, конечно, совсем бы оглох, если бы не счастливая случайность.
Как-то раз ко мне обратился какой-то незнакомец:
— Простите, сударь, который час?
На что я очень любезно ответил:
— Спасибо, сударь, прекрасно! А вы как поживаете?
— Я вас спросил, который час! — крикнул незнакомец.
— Нельзя ли чуть погромче? — ответил я, приставив ладонь к уху.
— Который час, который час?! — заорал незнакомец во всю глотку.
— Спокойно, сударь, спокойно, — ответил я. — Не надо так кипятиться… Я не глухой. Вы абсолютно правы. Погода и в самом деле великолепная!
Тут он размахнулся и так хватил меня по уху, что проклятое словечко вылетело из моей головы, как пробка из шампанского! При этом оно раскололось пополам и выскочило задом наперед: сначала «го!», а вслед за ним уже «ого».
Боже мой, что это было за блаженство! Сотни голосов и звуков, словно прорвав ненавистную плотину, хлынули в мои открытые уши! И я опять, как прежде, услышал пение птиц, треск кузнечиков, жужжание пчел. Я услышал тишину!
Не помня себя от счастья, я крепко обнял своего спасителя и дал ему в награду десять золотых. В тот же миг его ярость бесследно улетучилась. Он был так доволен, что предложил за ту же цену ударить меня в другое ухо. Я рассыпался в благодарностях, заверив его, что в этом нет никакой необходимости. Тогда он сказал, что такому доброму и благородному человеку, как я, он готов дать в ухо бесплатно.
— Я это знаю, мой друг, — ответил я ласково, — вы только что это сделали.
После чего мы расстались лучшими друзьями. Но, расставаясь, мой новый знакомый взял с меня слово, что, если понадобится, я обязательно воспользуюсь его помощью.