— Уходи… — я произнесла слова сквозь сжатые зубы, шипя, издавая звук чистого презрения, но затем он резко прервал меня. Без слов мужчина развернулся к деревьям и начал взбираться на скалу, поднимая себя все выше и выше. Не оборачиваясь, не смотря на меня, я только могла наблюдать за его спиной.
Если бы я могла чувствовать печаль, думаю, моё сердце дрогнуло бы от того, что он проигнорировал меня. Его широкая спина напрягалась, когда мужчина цеплялся за камни, поднимаясь и уходя от меня. Но печали больше не было. Пройдя через несколько стадий отчаяния, я нуждалась в покое. Прощение, последний оставшийся шаг. Понимание того, что кто-то еще жил на этом острове, встало на моем пути. А осознание того, что это был ОН, сделало всё только хуже.
Глава 3.
Остров чует ваш страх.
«Как она могла быть здесь?»
Из всего зла во Вселенной – ее присутствие здесь просто верх предательства. Ему было сказано — нет, его предупреждали — на этом острове нет ни одной живой души. Наказан, одинок, один год. Вот так это было. Он принял все условия, хотел найти внутреннюю гармонию. Его мозг боролся с образами ее лица под ним. В его ушах все еще стояло эхо ее тихих стонов. Его сердце болело от того, что он сделал.
«Её не должно быть здесь!»
Кто угодно, но не она.
Гнев был на взрывоопасной отметке к тому моменту, как он добрался до своего лагеря. Он сломал маленькую ветку и начал колотить небольшие деревья. Пнул свои сумки, раскидав все вещи по временному пристанищу. Швырнул песок в яму для костра, схватил кофейник, который был поставлен в утренние угли, и бросил его. Черная жидкость взлетела в воздух, оставляя ровную струю.
«Как пророчески», — мужчина засмеялся. Смех, глубокий и густой, как кофе на костре. Даже небо издевалось над ним, на него начали падать тёмные капли дождя. Чёрная жидкость рассекала воздух, прямо как тьма в его душе, или как те жгучие слезы, что он однажды пролил из-за всего того, что сделал с ней.
И всего того, что она сделала с ним.
Так ненавидел ее из-за того, что его сердце разбилось.
Он стянул кофту и направился к морю. Попытался стащить свой ботинок, потянул его, слегка подпрыгнув, и споткнулся. Тяжело упал на колени и затрясся. Он был тверд как камень, его длинная эрекция упиралась в ширинку шорт. Словно капризный ребенок он отшвырнул ботинок. Затем согнулся, истерично схватил второй, стянул его с ноги и отбросил влево. Снял носки и бросил их возле себя. Прижал ладонь к жесткой длине и поласкал стальной стержень, наслаждаясь реакцией своего тела, твердостью и пульсацией.
Не беспокоясь о своей наготе, сбросил шорты, встал и побежал по морскому пляжу. Он бежал, пока ноги не принесли его к морской пучине. Тепло воды никак не помогло унять его твердую эрекцию, он крепче сжал ее в кулаке, двигая рукой в хаотичном ритме, пока пульсирующая и горячая кровь бежала по венам.
«Она».
Мужчина закрыл глаза и окунулся в омут памяти. Она была под ним, хныкала. Сапфировые глаза, наполненные слезами и мольбой. Ее ротик приоткрылся от отвращения, когда пришла очередь Рика. Он хотел растянуть удовольствие с ней, но сгорал от нетерпения.
Ее руки были связаны, но мужчина не мог вспомнить, были ли они связаны за ее спиной или над головой. Изначально он хотел взять ее сзади, не хотел видеть ее лица. Не хотел помнить ее. Просто ждал своей очереди.
Но потом увидел ее. Действительно увидел ее лицо, напуганное, с кровоподтеками в тех местах, где Рик бил ее. Без задней мысли он прикоснулся к ее щеке, и она заплакала, умоляя об освобождении, но ей было некуда бежать. Он вспомнил, как ворковал с ней, как пытался успокоить ее рыдания.
«Я не причиню тебе вреда».
Слова курсировали в его голове, обволакивали, как вода, и устремлялись к его ритмично двигающемуся запястью. Он сжал кулак сильнее, стал двигать им быстрее, еще больше возбуждаясь, вспоминая глаза, смотрящие на него. Тот момент, когда она поверила, что он не причинит ей боль, или же понадеялась на это. Ту серебристую нить доверия, которую бы точно пропустил, если бы не был зациклен на ее глазах.
Он помнил, как его рот сливался с ее. Губы, дрожащие под его натиском. Пытался повернуть ее голову, крепко держа ее подбородок.
«Всего один».
Умолял ее, хотя именно он был в том положении, когда мог просто взять. Так всегда получал что хотел, но по какой-то причине ждал. Колебался. Надеялся. Хоть раз в своей жизни получить что-то прося, а не просто взяв, не украв. Он мог, имел право. Это слово пронеслось в его голове. Он мог получить то, что впервые в жизни хотел, но за это его упекли в тюрьму. Мужчина хотел, чтобы ему разрешили, а не просто взять без спросу.