Пани Кристина возразила жестом.
— К чему такая спешка? Разве вам у меня плохо? Сперва поужинаем вместе, а потом я пошлю Марианну за автомобилем. Только я вас очень прошу! Не возражайте, доктор! Сегодня я беру Янека под свою опеку. Вы, господа, находитесь в моем доме.
Улыбка, которой она сопроводила свои слова, была настолько пленительна, что обезоружила даже непоколебимого доктора. Они остались ужинать. Гневош ел с аппетитом, пользуясь только правой рукой, поскольку левая еще слегка болела. Занятый созерцанием хозяйки дома и окружающей обстановки, он говорил мало. В середине ужина вошла служанка с письмом, адресованным Пшислуцкому. Доктор был удивлен.
— И здесь меня нашли! Очень интересно, от кого.
Он разорвал конверт и быстро прочитал письмо.
— Я должен немедленно ехать, — сказал он, вставая из-за стола. — Это от Бендзинского. Я ему в данный момент срочно нужен. Пан Янек, едем! Извините, дорогая пани, что вот так — в середине ужина…
Гневош неохотно отодвинул стул. Вдова ласково, но решительно положила руку на его плечо.
— С вашего позволения, пан доктор, пана Гневоша я еще задержу на минуту. Обязанность по крайней мере одного из мужчин — составить мне компанию до конца ужина. Впрочем, пан Янек кажется мне еще каким-то бледным и ему следовало бы немного отдохнуть. Я его сама к вам отвезу.
После короткого колебания доктор уступил и уехал сам. Когда Шлёнская вернулась из прихожей в столовую, она застала Гневоша перед висящим на стене у окна портретом ее мужа.
— Красивый мужчина, — задумчиво сказал он. — И счастливый, — добавил тут же, глядя ей в глаза.
Она горько улыбнулась.
— Не кощунствуйте. Он умер таким молодым. Ему было всего лишь тридцать лет. Мы прожили вместе только четыре месяца.
Гневош подошел к ней и нежно взял ее руки в свои ладони.
— Бедная, — тихо повторил он это слово несколько раз. — Болезнь?
— Несчастный случай. Погиб при строительстве.
Он отпустил ее руки.
— Давно?
— Двадцать шесть лет назад.
Он с искренним состраданием снова посмотрел ей в лицо.
— Сколько вам пришлось испытать! Такая молодая, почти ребенок.
— Да. Когда я выходила замуж, мне было всего лишь шестнадцать лет.
Она грустно улыбнулась.
— А сегодня я — старая баба.
Гневош встрепенулся, словно его кнутом огрели.
— Вы не имеете права так говорить! — сказал он, почти сорвавшись на крик. — Вы прекрасная, очаровательная женщина, чьей красоте завидуют молодые девушки.
В ответ он почувствовал теплое, мягкое пожатие ее руки.
— Да, да… двадцать шесть лет назад… Вам ведь, милый пан, сейчас именно столько лет, не так ли?
Он посмотрел на нее с особым вниманием.
— Да. Это мой теперешний возраст. Почему вам пришло в голову это число?
— Не знаю. Как-то так, невольно. Иногда нам на ум приходят слова подобные случайным прихотям… Но мы совершенно забыли про наш ужин. Нам надо его продолжить.
— Извините, но я не могу. Я только воспользовался возможностью провести в вашем обществе несколько минут без свидетелей. Вы даже не представляете, что значат для меня эти минуты…
Она остановила его взглядом.
«Еще рано, еще не сейчас», — умоляли ее глаза.
И он, растроганный, замолчал.
— Но ведь по бокалу марсала мы еще выпить можем? — прервала она неловкое молчание и подошла к буфетному шкафу.
— Этот сатир все также смеется, — услышала она за своей спиной ровный, сонный, словно бы механический голос.
Она вздрогнула и выронила из рук бутылку. Звякнуло стекло и благородный напиток оранжевой полосой разлился по ковру.
— Что вы сказали?
— Этот сатир все также смеется, — повторил он, как автомат, глядя на изображение греческого божества на одной из створок буфета.
— Знаете ли вы, что вы сказали, пан Янек?
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Вы два раза повторили фразу, которую каждый раз произносил мой муж, глядя на этот рельеф. Слово в слово. Разве это не странно?
Гневош оживился. В нем как бы отскочила закрытая прежде защелка, распрямилась сжатая пружина. Он окинул помещение тоскливым взглядом.
— Как мне у вас хорошо, пани Кристина, как хорошо. Как у себя дома. Я словно бы жил здесь уже давно. Как будто бы это был мой дом, наш дом, пани Кристина.
— В таком случае я вас отсюда еще не отпущу. Может быть, пройдем в гостиную. Я велю Марианне принести вина из подвала.
Она, позвонив в колокольчик, вызвала служанку и отдала распоряжение. Потом они вдвоем, взявшись под руки, как пара хороших, старых друзей, перешли в соседнюю комнату.