Они остановились перед лицом короля. Аталанга сидел с полузакрытыми глазами. Исхудалое от старости и болезней лицо показалось им по-детски маленьким в сравнении с размерами торса, имевшего сильно развитую грудную клетку. Голова правителя своим профилем напоминала маску египетского фараона с более ярко выраженной линией орлиного носа. Тело старика было несколько светлее, чем у подданных. Его кожа имела оттенок меди смешанной с киноварью. Вся его фигура, сгорбленная и истощенная до последних границ, проявляла несомненные признаки приближающегося конца. Тень смерти распростерла уже над королем свои мрачные крылья. И все же, когда он вдруг поднял веки и направил на инженера пронизывающий взгляд черных глаз, Гневош почувствовал сильный, до глубины пробирающий поток психической силы. Некоторое время Аталанга в полной тишине рассматривал пришельца.
— Да, — наконец произнес он тихим, но отчетливым голосом. — Я не ошибся. Это тот самый человек, которого я видел во сне сидящим у моего трона по правую руку от меня.
Он с трудом встал и, поддерживаемый жрецами под руки, обвел взглядом стоящих перед ним.
— Народ мой! — обратился он к присутствующим. — Вот белый человек, посланный вам всемогущим Ману, чтобы он стал после меня посредником между вами и духами другого мира. Ибо я видел, что на его голове покоятся руки моих умерших предшественников и ваших правителей. С сегодняшнего дня будете называть его Итонгуаром, то есть избранником духов, и будете его почитать как того, которого возлюбили наши аумакуа.
Строгий, почти суровый взгляд короля снова остановился на Гневоше.
— А ты, Итонгуар, помни о воле богов и выполняй ее до конца дней своих, как избраннику духов подобает. Горе тебе, если ты захочешь уклониться от возложенных на тебя обязанностей. Помни, белый человек, что с сегодняшнего дня ты принят в число детей этой земли и подчиняешься отныне ее законам. День, в котором ты осмелишься разорвать их железное кольцо, станет днем твоей гибели и осуждения на вечные муки. Боги сохранили твою жизнь и выбросили тебя на этот берег, чтобы ты служил своим братьям в высших целях, чтобы ты восстановил прерванную по причине моего возраста и болезни связь итонган с потусторонним миром. Такова будет отныне твоя цель, Итонгуар, и я прокляну тебя, если ты сойдешь с пути, который тебе посредством моих уст указывают духи умерших.
Он положил трясущуюся руку на плечо Гневоша и долго и пристально на него смотрел. Потом опустился, уставший, на трон и устремил уже помутневший, прикрывшийся мглой взгляд, на лицо капитана.
— А ты, белый брат, — сказал он слабым, прерывающимся голосом, — который, как я вижу, приходишься ему другом, станешь одним из наших вождей и толмачом слов Итонгуара, покуда он не овладеет речью сыновей этой земли. Приветствую тебя, вождь и товарищ по оружию, и нарекаю именем Атахуальпа.
Питерсон поклонился и коротко, но тоном столь же торжественным, сказал:
— Великий король и вождь племени Итонго! От своего имени и от имени присутствующего здесь друга моего Итонгуара уверяю тебя и твой народ, что мы исполним возложенные на нас обязанности и задания и сделаем все возможное, чтобы завоевать сердца наших новых братьев.
Громкие радостные возгласы и стук копий, которыми туземцы ударяли в щиты, чтобы выразить свой восторг, были ответом на слова капитана.
— Да здравствует Итонгуар, избранник духов! Да здравствует его друг, вождь Атахуальпа!
Для укрепления уз нового союза в сосудах из тыквы был подан напиток «мате», своего рода настой из прожаренных листьев кустарника, похожего на чайный куст. Пили его по очереди через тростниковую трубочку — «бомбиллу», передаваемую из рук в руки. Первым глотнул Аталанга, после чего пододвинул сосуд с настоем к Итонгуару. После него выпил Атахуальпа и, в свою очередь, хотел передать бомбиллу Маранкагуа. Но Великий Врачеватель отказался.