Этот танец был особенным. В отличие от диких прыжков и порывистых движений мужчин он привлекал взгляд мягкой грацией и осторожно скрываемым вожделением. Было в нем что-то от испанского фанданго, кубинской хабанеры и чилийской куэки.
Питерсону иногда казалось, что он видит танцы очаровательных южноамериканских креолок, пляшущих на дружеской вечеринке, тертулии, где-нибудь в Лиме, Арекипе или Каракасе, либо, что он участвует в народной забаве на границе Перу и Боливии и глядит на разошедшихся в неистовым танце, под звуки гитар и мандолин курящих сигариллы, сеньорит наполовину испанской крови.
Он толкнул локтем, стоявшего рядом в задумчивости Гневоша:
— Джон, красиво же, правда? Но ведь очень же красиво?
А через секунду добавил:
— Слушай, Джон. В том первом танце, мужском, была Полинезия, во втором — Южная Америка, то есть танцевальные традиции древних индейцев, — может быть, времен инков или тольтеков, — смешанные с ритмами испанского происхождения.
Инженер не успел ответить, потому что чья-то рука решительно, но осторожно оттащила его в сторону. Он повернулся и увидел Хуанако. Старик заговорщицки смотрел на белых людей и знаками давал им понять, что хочет поговорить с ними наедине. Они повиновались его желанию и подошли с ним к уступу в одном из курганов, спрятанному под скорбной тенью казуарины. Здесь они сели. Жрец молча смотрел на пиршествующих и танцующих в центре кладбища, а потом, не отрывая глаз от происходящего, сказал Питерсону:
— Брат Атахуальпа, слушай внимательно, а потом, когда я замолчу, переведи Итонгуару значение моих слов. Ибо они предназначаются ему.
Капитан кивнул. Хуанако вперил в Гневоша взгляд своих мудрых, добрых глаз и, проникнув в глубину его души, долго ее изучал.
— Итонгуар! — заговорил он наконец тихим и торжественным голосом. — Поскольку всемогущая судьба и королевская воля пожелали, чтобы ты стал посредником между нами и духами наших предков, тебе положено знать наше прошлое и историю нашей земли. Великий король, умирая в моих объятиях, велел мне посвятить тебя в эту тайну, прежде чем ты представишь народу доказательства своей неземной силы. Ты должен знать, что остров Итонго — это один из тех редких, укрытых перед взором обычных людей уголков, в которых накапливаются и хранятся следы древних эпох человечества. Таких мест, разбросанных по всей земле, немного — их два, самое большее три. И одно из них — это страна Итонго. Такие далекие от мирской суеты и людских невзгод уголки должны существовать по воле Извечного, чтобы в них записывалось и сохранялось в веках все то, что Земля и ее дети пережили с древнейших времен до нынешнего дня. Они как будто нетронутые временем и смертью хранилища прошлого, где непотревоженная великим законом бренности всего сущего продолжает жить память прошедших лет. Таким хранилищем является и земля, на которую тебя выбросила милостивая волна. Остров Итонго словно бы дорогая, поросшая мхом времени надгробная ваза, в которой земные эпохи спрятали свои самые ценные сокровища. Остров Итонго — это пуухонуа изгнанных со всех сторон земли богов, пристанище сверженных с тронов и алтарей потусторонних сил, где они нашли себе безопасное убежище. По его девственным борам и пущам бродят древние существа со всех концов света, блуждают создания высших сил, изгнанные со своих мест человеческим смехом и неверием, слоняются божества и позабытые мысли, которые на человеческим торжище давно уже числятся в мертвых. Тут живут они как свидетели минувших, тяжело пережитых и сердечной мукой окупленных дней. Их гостеприимно приютили еще наши предки, а мы, потомки, верны этому старому союзу. Иногда они, в тревожные годины, являются нам, спускаются с гор к нашим хижинам, выходят из лесов, курганов, озер, кладбищ и шепчут нашим королям, толкователям воли умерших и колдунам важные слова и дают советы.
Хуанако прервал свой рассказ и в задумчивости водил глазами по мрачным, качающимся на ветру казуаринам. Когда капитан перевел Гневошу его слова, старик собрался с мыслями и продолжил прерванный рассказ.
— Своим необычным положением на земле остров Итонго обязан своей древности и своему происхождению. Наша страна является остатком старейшего на свете, огромного материка, который миллионы лет назад простирался в том месте, где сейчас плещутся воды большой соленой реки, а потом, после многократных взрывов огненных гор, был затоплен волнами. Остатками этого огромного материка сегодня являются разбросанные по большой соленой воде, по одному или группами, острова, расположенные на запад от нашего острова, и заселенные нашими братьями с более темной, чем у нас, кожей. Вы, люди Запада, называете их черными. Остров Итонго — это последний в океанском пространстве, наиболее восточный из всех сохранившихся остатков той исчезнувшей земли. До дня страшной катастрофы и исчезновения населяло ее племя великанов, предков наших черных островных братьев. Когда большой, черный материк на протяжении многих веков погружался отдельными своими частями под поверхность воды, на востоке поднимался из морской пучины новый, не менее обширный. Его западные оконечности далеко тянулись сквозь водное пространство, а одно из его ответвлений заканчивалось вблизи нашего острова. Именно тогда жители молодого материка, люди с кожей цвета кармина и меди, прибыли на судах и лодках к нашим пристаням и, смешавшись с племенем туземцев, стали предками нынешнего народа. И поэтому в наших жилах течет кровь двух племен, так же как и в душах наших живет память двух народов, двух разных миров. Ибо и тот, второй, материк разделил участь первого, чтобы уступить место третьему, который сегодня белые люди, кажется, называют Новым Светом. По причине страшных землетрясений, которые тогда в третий раз обрушились на старую Землю, опустилось под морскую поверхность бывшее неподалеку от нас ответвление второго материка и остров Итонго оказался в одиночестве среди необозримой водной пустыни. Но память о давних временах и история его появления, передаваемые из поколения к поколению, сохранились до наших дней, и жители Итонго знают, что их остров — это последний след на границе погибших много веков назад миров. А поскольку народ, который положил начало племени итонган, принадлежал к старейшим на Земле и, возможно, стоял у колыбели человеческого рода, всемогущий Ману превратил их остров в прибежище древних верований, низвергнутых богов, духов и стихий. Ибо все они были Его эфемерным отображением, ибо во всех них, — и каждый раз по-новому, — проявлялся Он, Извечный.