Такие новости кружили по деревне, прежде чем состоялся официальный отчет перед королем. Сообщение Маханы не внесло ничего нового, а даже, напротив, содержало меньше подробностей. Предводитель тонгалеров долго распространялся по поводу трудностей, которые им пришлось преодолеть, с гордостью подчеркивал прекрасные результаты сбора трав и только вскользь упомянул о встрече со сбежавшим шаманом. Но именно эта подробность больше всего заинтересовала молодого правителя. Чандаура несколько раз прерывал рассказ Маханы и расспрашивал про слова и поведение Маранкагуа. Махана отвечал лаконично, упорно повторяя одно и то же.
В конце концов, король прекратил расспросы о колдуне и поинтересовался, не встретилась ли им, случайно, группа, отправленная почти одновременно с тонгалерами для умилостивления богини Пеле. Махана дал отрицательный ответ. Братьев-просителей они нигде не встречали. Впрочем, не было в этом ничего удивительного, потому что их пути расходились уже в Долине Большого Водопада и шли в направлениях прямо противоположных. На этом тема разговора была исчерпана, и король дал понять, что аудиенция закончена. После ухода Маханы он попросил Изану и Атахуальпу, чтобы посетили его ближе к вечеру, а Хуанако, чтобы принял от Маханы запас собранной тонги и проследил за тем, чтобы она была помещена в амбаре рядом со святилищем Оро. Отдав эти распоряжения, Чандаура покинул совещательный дом и пошел отдохнуть в свое толдо. Было это в пять часов дня.
Собиратели тонги по-прежнему оставались героями дня и находились в центре всеобщего внимания. Слегка удовлетворив голод, они начали подробно описывать ход путешествия. При этом, чтобы укрепить дух и промочить горло, утомленное рассказом, они часто заглядывали в кружки и калебасы. Но то ли наливка из плодов альгаробо казалась им слишком слабой, то ли гуарапо слишком приторным и не очень опьяняющим, только они время от времени будто случайно добавляли в свои кружки по несколько щепоток измельченной травы. Кто-то наиболее наблюдательный заметил это и тоже решил попробовать таинственное снадобье. Налил себе в кружку лимонада и при первой же возможности, когда один из тонгалеров полез в мешочек за травой, попросил его, чтобы с ним поделился. Тот кисло посмотрел, но в конце концов исполнил просьбу. Пример подействовал, и вскоре десять с лишним человек угощалось напитком, смешанным с тонгой. Братья-собиратели по большому секрету сообщили остальным, что Маранкагуа, встретив их в горах, советовал каждому тайно запастись священной травой и сразу же по возвращению вдоволь насладиться ею, смешав с первым попавшимся напитком. Когда один из них обратил внимание, что тонга — это священная трава, предназначенная исключительно для итонгуаров в особых ситуациях, шаман издевательски засмеялся и назвал это негодным мужчин суеверием. Только после употребления и откроются их глаза на вещи с той стороны и они станут мудры, как боги. Совет искусителя принес желаемый результат. Около семи часов вечера половина деревни бредила как в горячке. Крики пьяных воинов сливались с воем тех, кого охватил ужас, вызванный видениями. Ибо настой из семян красного дурмана, известного в научном мире под названием «datura stramonium», помрачает рассудок и вызывает бред. То, что для медиумов, таких как Гневош, было средством ускоряющим транс, поглощенное в чрезмерном количестве людьми с обыкновенным организмом, становилось источником бессмысленных видений и галлюцинаций.