Для него это вошло в привычку, если не сказать, что было зовом сердца. Два, а то и три раза в неделю в его магазине устраивались встречи с авторами, на которых те подписывали читателям свои книги. К приезду автора Брюс прочитывал все, что им или ей было опубликовано. Он читал жадно, и, хотя предпочитал романы, написанные людьми, с которыми мог встретиться, подружиться и поддерживать отношения, он с меньшим пылом глотал биографии, самоучители, книги по кулинарии, истории, в общем, все и вся. Брюс считал это обязательным. Он восхищался всеми писателями, и если кто-то из них находил время посетить его магазин, пообедать, выпить и так далее, то быть в курсе его или ее творчества и поддержать разговор являлось меньшим, что Брюс мог для них сделать.
Он читал допоздна и часто засыпал с открытой книгой в руках. Он читал рано утром, потягивая крепкий кофе задолго до открытия магазина, если не надо было заниматься распаковкой или упаковкой книг. Брюс читал постоянно и днем и со временем даже выработал привычку стоять возле окна рядом с биографиями, небрежно опираясь на большую деревянную скульптуру вождя индейского племени Тимукуа, потягивать эспрессо и смотреть одним глазом на страницу, а другим на вход. Он приветствовал посетителей, находил для них книги, беседовал со всеми, кому хотелось поболтать, иногда помогал в кафе-баре или на кассе, если в магазине собиралось много народа, но при первой возможности занимал привычное место возле скульптуры вождя, брал книгу и продолжал читать. Брюс утверждал, что прочитывал в среднем по четыре книги в неделю, и этому все верили. При приеме сотрудников на работу он отказывал всем, кто не прочитывал хотя бы двух книг в неделю.
Как бы то ни было, визит Ноэль Боннет оказался весьма знаменательным событием в плане если не принесенного встречей дохода, то уж точно той роли, которую она стала играть в жизни Брюса и «Книг Залива». Их взаимное притяжение было мгновенным и оглушительным. После быстрого и даже скомканного обеда они удалились в квартиру наверху и оторвались по полной. Сославшись на болезнь, Ноэль отменила продолжение тура и осталась в городе на неделю. На третий день Брюс привел ее в свой новый дом и с гордостью его показал. Ноэль буквально лишилась дара речи. Для дизайнера/декоратора/дилера мирового класса восемь тысяч квадратных футов пустых помещений за фасадом столь великолепного викторианского строения были подарком небес. Переходя из комнаты в комнату, она сразу же начала представлять, как нужно оформить интерьер и обставить каждую из них.
Брюс высказал несколько скромных предложений, например, установить телевизор с большим экраном здесь и бильярдный стол там, но они не нашли понимания. В Ноэль уже проснулся художник, начавший рисовать на холсте без границ. Весь следующий день Ноэль провела в доме одна, измеряя, фотографируя или просто сидя в огромной пустоте. Совершенно потеряв от нее голову, Брюс занимался магазином и с тревогой ощущал надвигающийся финансовый кризис.
Она уговорила его оставить магазин на выходные, и они вместе прилетели в Новый Орлеан. Ноэль провела его по своему стильному и тесно заставленному магазину, где каждый стол, лампа, кровать с балдахином, сундук, кресло, тумбочка, ковер, комод и большой шкаф не только представляли кусочек исторического наследия Прованса, но и идеально подходили для того или иного места в пустых комнатах викторианского дома. Брюс и Ноэль гуляли по Французскому кварталу, обедали в ее любимых местных бистро, общались с ее друзьями, провели много времени в постели, и через три дня Брюс вернулся домой один, уставший и впервые в жизни по-настоящему влюбленный. Черт с ними, с деньгами! Ноэль Боннет была женщиной, без которой он не мог жить.
Через неделю в Санта-Розу прибыл большой грузовик и припарковался перед пустым домом Брюса. На следующий день Ноэль руководила грузчиками. Брюс несколько раз приходил посмотреть, как идут дела, и наблюдал за происходящим с большим интересом и трепетом. Ноэль полностью отдалась творческому порыву и летала по комнатам, где по нескольку раз заставляла переставлять каждую вещь на другое место и все равно никак не могла успокоиться. Вскоре после отъезда первого грузовика прибыл второй. Возвращаясь обратно в магазин, Брюс подумал, что на Ройал-стрит, наверное, практически ничего не останется. За ужином Ноэль это подтвердила и попросила приехать через несколько дней во Францию для новых покупок. Он отказался, сославшись на приезд важных авторов и дела в магазине. В ту ночь они впервые спали в доме, на оригинальной кровати из кованого железа, которую она отыскала возле Авиньона, где у нее имелась маленькая квартирка. Каждый предмет мебели, каждый аксессуар, ковер или картина имели свою историю, и ее любовь к ним заражала. На следующий день рано утром они потягивали кофе на заднем крыльце и разговаривали о будущем, которое представлялось пока весьма неопределенным. У Ноэль была своя жизнь в Новом Орлеане, Брюс жил на острове, и никто из них не был готов к отказу от привычной жизни и переезду ради выстраивания прочных и длительных отношений. Оба чувствовали неловкость и вскоре сменили тему. Брюс признался, что никогда не был во Франции, и они стали обсуждать, как отправятся туда вместе в отпуск.