И вот тогда-то я впервые узнал, что на этом острове имеются некие силы, мне не подвластные. Они уничтожали новых существ, не позволяя им приблизится к центру острова.
Я укрылся в цитадели и попытался прощупать это место, но вся моя магия как будто иссякла! Этот источник силы был неправдоподобно могуществен. Целые полчища тварей по моему приказу устремились туда, но ни одна не вернулась назад.
Это была абсолютная сила! Призываемые мною демоны пропадали без следа, и после я уже не мог отыскать их даже в царстве Тьмы!
Рамон насторожился. Он почувствовал, что эта сила была каким-то образом связана с той, которой он владел отныне.
— В конечном итоге, — продолжил Сиптах, — я сам привлек внимание того, кто обитал на острове. В одном из снов ко мне явился некто, чья сила ослепила меня. Он велел мне убраться с острова, и как можно скорее.
Я уже почти было решился бежать, но тут в мой сон вторглось другое существо и предложило сделку. Я долен был бросить все силы в центр острова и начать войну с той, первой, силой.
Ужас мой был беспределен, но обещанная награда перекрывала все страхи. Тот, другой, поклялся исполнить любое мое желание. Любое!
— Судя по тому, откуда я тебя вытащил, он этого не сделал, — усмехнулся Рамон.
— О, нет! Он выполнил свое обещание. Но чем это обернулось…
Сиптах немного помолчал.
— В конечном итоге жадность взяла свое, и я отправил всех подвластных мне тварей в центр силы. Кроме них, в бой пошли звери. Имя Джеббал Сага заставило их подчиниться, и все живое, что было на острове, ринулось вперед. Туда же понеслись демоны, коих я извлекал из преисподней Сета.
Тот, кто велел мне убираться отсюда, был вынужден потратить часть сил на уничтожение врагов, и тогда другой, с которым я заключил сделку, вырвался на свободу. Теперь он поменялся местами со своим стражем и заточил его в свою же собственную темницу. Как выяснилось позже, то было порождение Хаоса. Приняв облик Черного Дракона, он явился ко мне и назвался Уничтожителем Равновесия Миров.
— Чего ты желаешь? — вопросил он меня.
— О, великий! Я желаю стать богом. Творить и кроить мир по своему желанию. Получать из ничего золото и драгоценности, — ответил я.
— Пусть будет так, — возвестил он и громко захохотал.
Помня, что боги ревниво относятся к выскочкам, которые замахиваются на их власть, я попросил:
— И пусть эта обитель будет неприступной для иных богов.
— Хорошо, — утробно зарычал Дракон.
— Ха! А как же мы смогли проникнуть сюда? — перебил рассказчика Рамон.
— Так вы же не боги, — напомнил ему Сиптах. — А вот о смертных я совсем забыл. Я наивно полагал, что Дракон отблагодарит меня. Однако любой дар Уничтожителя Равновесия подобен проклятию. Но об этом я узнал значительно позже.
Когда Черный Дракон, покинул нашу Реальность, ко мне явился тот, кого он сковал.
— Глупец, — промолвил он. — Что ты наделал! Теперь мой брат будет разрушать мир за миром, сея повсюду Хаос, а противостоять ему будет некому.
Помня о том, что отныне эта крепость неприступна для других, я крикнул:
— Пошел прочь, презренный! Я — бог, и никто не смеет указывать мне.
— Ты сеешь зло, и за это будешь наказан. Мои стражи не смогут проникнуть в твой замок, но и ты не сможешь покинуть его.
— Какие стражи? — крикнул я. — Мне не страшны никакие стражи!
— Силой им служит первооснова этого мира, а потому они не исчезнут под гнетом времени. А когда пройдет вечность и твоя цитадель падет вместе с этим миром, они придут за тобой.
— Я посмеялся над незадачливым врагом, и тут появились стражи. Словно в насмешку, они были созданы в виде змей.
Питоны принялись рваться в замок, но это оказалось им не под силу. Тогда я снова восторжествовал, надеясь, что со временем найду на них управу. Ведь я стал богом, и впереди у меня была вечность.
Так, наслаждаясь своим могуществом, я стал создавать здесь роскошные залы и сокровищницы. И тут-то я понял, о чем попросить забыл.
— О чем? — спросил Рамон.
— О даре давать жизнь. Я не мог создать ни одного живого существа. Ведь в моем замке больше никого не оставалось. А выйти отсюда я уже не мог.
— Но отчего? — поразился стигиец. — Ведь ты стал богом!
— Да оттого, что Дракон посмеялся надо мною! Все созданное моим именем было на деле иллюзией.
— Что?! — вскрикнул ошарашенный Рамон.
— То, — передразнил его Сиптах. — Я попросил неуязвимую защиту от других богов, и Разрушитель дал ее мне. Но и моя сила не простирается за стены этой башни. А Стражи не позволяли мне высунуть носа за стены.
— Но почему же тогда ты оказался в аду? — удивился Рамон. — Сидел бы себе здесь и сидел… Воду и пищу-то создавать ты мог? Уж они-то не иллюзия!
— Они — нет. Еда настоящая, хотя и появляется только в пределах башни. А почему я оказался в Черной Вселенной, куда меня утащил один из стражей? Все очень просто. Я совсем забыл о пятом элементе этого мира, из которого был создан последний страж. Четверых-то я видел, это были Огонь, Вода, Земля и Воздух. А вот пятым оказался Дух. О нем я позабыл…
Решив разузнать, что творится на острове, я извлек из тела свою душу и пустил ее странствовать. Тут-то я и попался…
Отсюда нет выхода. И теперь мы застряли здесь навеки!..
Стигиец застонал, а потом завыл. Только сейчас он понял, в какую ловушку попался. Быть погребенным заживо в этом каменном мешке!.. Конечно, он мог создать себе роскошные покои, но что в них толку, коли он не сможет больше глотнуть чистого воздуха, узреть солнце и звезды?..
Самый страшный сон Рамона стал явью.
Конан пришел в себя от боли. Это была не та привычная боль от похмелья, что случается после веселых пирушек с друзьями. Но и эта боль была варвару не внове. Слишком часто за свою жизнь он получал по голове. Но от прочих людей его отличало то, что он всегда оправлялся от травм, какими бы тяжелыми они ни были.
Мысленно киммериец ощупал все свое тело и, не обнаружив переломов, открыл глаза. Яркий ослепительный свет резанул по глазам, и Конан тут же смежил веки. Однако вновь впасть в забытье ему не дали.
— Ну что, очухался?
Конан чуть не подпрыгнул от столь пренебрежительного отношения к себе, но тут он узнал голос Рана Риорды.
— А, это ты, — протянул варвар.
— А ты кого ждал? Своего Крома? Так тебе к нему еще пока рановато.
Делать было нечего, и киммериец открыл глаза. Все его чувства говорили о том, что тут ему может грозить опасность, но, пересилив себя, северянин спокойно уселся на полу и стал осматриваться.
Прямо перед ним стоял черный каменный трон, на котором восседала серебряная статуя. Она изображала крепкого, в меру высокого воина с чуть раскосыми глазами. Его хищное лицо ухмылялось, а глаза смотрели на Конана. Варвара поразило столь изящное изображение, и он даже подался вперед, чтобы получше рассмотреть детали.
— Да-а, — протянул он. Конану не раз доводилось лицезреть произведения искусства, но это на самом деле поразило его. Казалось, воин вот-вот оживет и поднимется со своего постамента.
— Где сейчас остальные? — поинтересовался он у духа Небесной Секиры. — Кто-нибудь выжил?
— Нет. Все мертвы, — спокойно ответил призрак. — А вот ты заинтересовал местного хозяина.
«Началось!» — подумал киммериец, который вечно влипал в разные истории.
— И чем же это я ему глянулся? Рожа ему моя понравилась?
— Вряд ли. Скорее, его заинтересовало то, что в твоих руках оказалась я!