Ройг опасливо осмотрелся. Была ли вспышка на самом деле или это был всплеск магического огня? Видел ли кто этот огонь? Кажется, никто ничего не заметил, и он облегченно привалился к стене, чувствуя усталость. Вот так. А что ты хотел? Шиаллах — это тебе не игрушка…
Он нашел глазами еще одну шайолу, на этот раз на стене, примыкающей к башне. Надо бы попробовать второй способ… Дождавшись, пока она оживет под его взглядом, он вызвал в себе тот низкий, тягучий звук, который слышал при взгляде на них. Потом старательно отрешился от реальности, и когда ощущение материальности заклятия стало острым до боли, стал вливать в себя содержащийся в нем Огонь.
Когда он открыл глаза, ши-ала потускнели, а некоторые и вовсе бесследно растаяли. Тэйн боязливо шевельнулся и почувствовал прилив сил. Чужой Огонь бурлил в нем, кипел в жилах, колотился, заставляя мускулы сокращаться против воли, сердце — болезненно пульсировать. В горле появился неприятный, сладковатый и душный привкус крови.
Эта шайола стоила кому-то жизни.
Оба способа были отвратительными, но иного пути не существовало.
Чувствуя закипающую в теле нехорошую злость, Ройг ушел с башни и направился в галерею хэльдов. Ту самую, из которой так недавно и так давно разговаривал с Джерхейном.
Джерхейн спал в походном шатре. Как разбудить его через хэльд Окно, в котором к тому же ничего не отражается? Ройг увидел сбоку бодрствующего воина — стражника, и громко и многосложно обругал его, надеясь на соответствующую реакцию. Получилось немного не то, что он хотел: парень с диким воплем «Колдуны в лагере!» выскочил из шатра. Зато Холгойн проснулся. И сразу же схватился за меч.
Заметив темный овал Окна напротив своего ложа, Джерхейн недружелюбно уставился в черноту.
— Ну? — грозно вопросил он.
— Это я, — сказал Тэйн. — Ройг. Меня не видно в хэльде. Зато слышно.
— Голос похож, — согласился Джер. — Чем докажешь, что ты Ройг, а не островной засранец?
— На третий день знакомства мы с тобой чуть не подрались из-за рыженькой ахтанской танцовщицы. Помнишь такое? Ты тогда себе рукоятью меча по зубам сдуру съездил, язык прикусил.
— Помню, — рассмеялся Холгойн. — Она потом от тебя замуж сбежала. Так тебе и надо, — увидев, как в шатер вваливается целая толпа взволнованных соратников, он замахал на них руками. — Все в порядке, это свои. Дождавшись, пока обеспокоенные подданные уйдут, он продолжил. — Я дьявольски рад, что ты жив и нашелся. Где ты сейчас?
— В Риан Ал Джаре.
— Где??? — Холгойн вскочил на ноги, едва не сунувшись головой в Окно.
— В галерее скальной части. Замок почти пуст. Слуги разбежались. Здесь только хильды и колдуны.
— Как ты туда попал? — пробормотал Джер, падая на постель.
— Так же, как и дружок твоей женушки. Подробности потом. Я могу убрать шайолы со стен. Но учти — утром островитяне обнаружат и займутся их восстановлением.
— Не успеют. Ты сможешь подать мне знак, когда справишься?
— Попробую. Что тебе нужнее всего?
— Центральные ворота и башня. Ты можешь туда попасть? Сними с них заклятия, и я прорвусь внутрь. Даллан ведет отряд через скальный проход. Нет, не тот, о котором все знают, — перебил он Тэйна. — Какой-то другой. Там надо завал расчищать, чтобы пройти. Остальное — дело техники.
— Не совсем, — задумчиво проговорил Ройг, прикидывая, как не привлечь внимание островитян. — Ладно, следи за Солнечной башней. Увидишь вспышку, лети к воротам как можно быстрее.
— Хорошо. Ты управишься до рассвета?
— Не знаю. Попробую. Главное — готовь передовой отряд, потом поздно будет.
Джерхейн снова встал и шагнул к занавешенному проему, и неожиданно остановился.
— Слушай, а ты-то как? Живым-то выберешься?
— Не знаю, — усмехнулся Тэйн. — Попробую. Если что, живой я им нужнее мертвого.
По восточной стене Тэйн довольно быстро добрался до Солнечной башни. Восточную башню он миновал без приключений. Два островитянина, дежурившие на втором этаже вместе с двумя хильдами, дремали, прислонившись к стенам. Вид у них был изможденный. Ройг проскользнул мимо них и выбрался на стену, соединявшую Восточную и Солнечную башни. Остановившись посередине, высунулся в проем между зубцами в поисках защитных шайол. Цепочки знаков медленно проявлялись под его взглядом, и когда он увидел их все разом, принялся настраивался, а затем — осторожно переливать в себя поддерживавший их Огонь жизни.