Обрыв в темноту… Неожиданно он увидел странную, висящую в воздухе лестницу, совершенно прозрачную, лишь радужный перелив ее контуров говорил о том, что она существует на самом деле – и он неуверенно поставил на нее ногу, затем другую… Лестница привела его в огромный, замкнутый в радужную оболочку-пленку пузырь, где прямо в центре висело нечто, похожее на кусок вырубленного из озера льда, а прямо к нему вела тонкая серебристая пленочка, ненадежная, едва различимая, но другой не было, и он двинулся к центру, осторожно переступая по едва видимому мостику. Мост оказался на удивление прочным, и когда он шагнул на гладкую ледяную поверхность, кусок льда резко оборвался вниз, с такой стремительностью, что у него перехватило дыхание…
Образы, четкие и ясные, не были похожи на бред или на сон. Что-то ему напоминал этот радужный пузырь с падающей вниз глыбой, что-то знакомое, привычное до рутины. Он напрягся, пытаясь вспомнить, где он мог видеть подобное, но резкая головная боль и вспыхнувшие перед глазами огненные точки заставили его отказаться от этих попыток. Что ж, может быть, потом…
И он осторожно поднялся, ища глазами напавшую на него тварь.
Существо лежало в стороне от него, закутанное в некое подобие плаща. Тэйн нагнулся, пытаясь определить, живо оно или нет, и оно шевельнулось, словно желая отодвинуться. Тэйн опасливо раздвинул складки плаща, чтобы разглядеть его, потом присел на корточки, пытаясь осмыслить то, что открылось его взгляду. Тело существа напоминало человеческое, но таковым не являлось – патологически худое, с впалой грудью, гладким животом с подозрительными боковыми щелями на коже, похожими на карманы, без каких-либо внешних органов размножения, с тощими голенастыми ногами и сильно выступающими коленями, с перепончатыми ступнями ног, на которых, похоже, было всего четыре пальца, с синеватой кожей, на ощупь холодной и состоящей из мелких чешуек; руки существа оказались длиннее человеческих, на левой ладони четыре, на правой – шесть пальцев с длинными плоскими ногтями; два дополнительных пальца правой руки были похожи на обрубки, из которых торчало по закругленному острому когтю. Голова существа немного напоминала человеческую, за исключением больших выпученных глаз, тяжелых и толстых, двойных век, полного отсутствия волос и увеличенных ушных раковин. Из небольшого пореза на груди сочилась вязкая зеленоватая жидкость.
Существо приподняло веки, обнаружив очень светлые глаза розоватого оттенка с вертикальным, как у животных, зрачком, зашевелилось и, видя, что его противник не собирается нападать, медленно отползло в сторону. Затем оно попыталось подняться на ноги, потерпело неудачу и рухнуло на пол с горестным всхлипом. Тэйн протянул руку, желая помочь ему, но оно очень по-человечески покачало головой.
– Я умираю, – сказало оно тихо, но внятно, на том же языке, на котором говорил весь Наземный мир.
– Ты кто? – спросил Тэйн неуверенно, – Напал-то зачем?
– Нечего тут ходить, – проворчал тот. – Шастают всякие, лезут куда не надо… – он снова всхлипнул и перевел дыхание. – Выбросишь меня в озеро, когда я умру, – сказал чужак неожиданно требовательным тоном.
– Может, я могу чем-нибудь помочь… – начал Тэйн, но тот оборвал его.
– Не можешь. Выбросишь тело вниз. Все.
И он закрыл глаза, вытянулся и замер, словно в ожидании конца. Тэйна затрясло от непривычной жалости к этому невесть откуда взявшемуся собрату по разуму. Он осторожно протянул руку к ране, потом отдернул, боясь причинить боль, поискал у себя в кармане платок и хотел было стереть зеленоватую жидкость, но чужак дернулся и прошипел, не открывая глаз:
– Я умираю не из-за этого, – его рука поднялась и упала. – Успокойся и не вини себя. Я все равно слишком долго не ел…
– У меня есть еда, – начал Тэйн, хватаясь за мешок, – если это может хоть как-то…
Чужак шумно выдохнул, на его физиономии отразилась почти человеческая усмешка.
– Это я не ем.
– А что тогда?
–Кйти.
– Что это?
Тот не ответил. Он лежал тихо, часто дыша, потом неожиданно сел, взмахнул руками и упал обратно на каменный пол. Тэйн наклонился к нему, осторожно приложив руку туда, где под худыми ребрами только что вздрагивал синеватый бугорок. Биения не было.