23 июня префектура отмечает годовщину окончания войны. Тысячи людей приходят в Парк мира в городе Итомане, чтобы почтить память погибших.
«Войну не забыть!» — под таким девизом известный окинавский скульптор Минору Киндзио провел в некоторых городах Японии выставку своих произведений. В центре экспозиции была фигура матери, держащей на руках убитую дочь. Скорбь по павшим, гнев к тем, кто обрек народ на смерть и страдания, — все это присутствует и в остальных работах мастера. Они, отмечала японская газета «Асахи», «проникнуты ненавистью к войне, страстным призывом не допустить повторения ее ужасов».
27 января 1946 года остров Окинава посетил известный советский писатель Борис Горбатов. Он целый день ездил по руинам городов и деревень, но нигде не увидел ни одного жителя. Вот что он пишет в своем очерке «Лагерь на Окинаве»:
Куда исчез этот народ, о котором И. А. Гончаров писал как о народе мирном и трудолюбивом? У этого народа была своя история, своя религия, своя культура — в столице острова был даже университет, я видел его руины[1]. Многие десятилетия окинавцы («ликейцы», как их называли когда-то) находились под японским игом. Теперь американцы «освободили» их. Но где же они? Где?
Он нашел их в огороженной колючей проволокой деревне, где в страшной тесноте ютились 25 тысяч человек — больных и здоровых.
Они копошились все вместе, в темноте и грязи, в пыли и отбросах. Заражая друг друга, гния, голодая и умирая… Умирая каждый день… молча… безропотно… обреченно. От многочисленного некогда народа окинавцев сохранились уже жалкие остатки.
В павильоне Окинавы на «Экспо-75» я видел небольшую экспозицию, посвященную минувшей войне и послевоенной разрухе. Там не было ни цифр, ни пространных пояснительных надписей. Свидетельствовали сами предметы быта того времени: джамисэн, сделанный из пустой консервной банки; светильники из солдатских фляжек; подвенечное платье из парашютного шелка. Все эти вещи рождали у посетителей мысль, что люди даже во времена самых тяжких испытаний искали и находили пусть маленькие, но все же радости наперекор всему — голоду, болезням, разрухе. Народ продолжал борьбу за жизнь и одержал в ней победу.
«Освобожденная» Окинава снова стала колонией. 27 лет продолжалась американская оккупация. Главный остров префектуры был превращен в «непотопляемый авианосец» — клочок земли среди океана, весь опутанный колючей проволокой военных баз. Отсюда поднимались бомбардировщики, чтобы нести смерть городам и селам Кореи, затем Вьетнама. В карательные экспедиции к чужим берегам отправлялись десантные корабли морской пехоты.
Колониальная политика, как известно, это политика кнута и пряника. Прикладами и штыками сгонялись окинавские крестьяне со своих наделов, отведенных Пентагоном под базы и полигоны. Демонстрации сторонников мира жестоко подавлялись. Чем же подслащали репрессии? В работе «Особенности характера сельского населения Окинавы», опубликованной в подборке материалов Гавайского университета по истории и этнографии островов Рюкю, американский этнограф Томас Марецки отмечает, что для завоевания симпатий окинавцев администрация США пыталась сыграть на осуждении ими дискриминационной национальной политики довоенных японских властей. Продолжая играть роль освободителей, американцы, например, ввели в школах преподавание истории островов. На месте полностью разрушенного американскими снарядами и бомбами королевского замка на американские деньги было построено первое высшее учебное заведение — Университет Рюкю. Оккупационная администрация определенные надежды, возлагала на сепаратистски настроенную часть населения. Ее бы полностью устроила фиктивная независимость островов Рюкю при сохранении покровительства США и, разумеется, их военных объектов.
Прогрессивная общественность не питала никаких иллюзий относительно подлинных намерений Вашингтона: с помощью таких маневров притушить возмущение оккупационным режимом и продлить срок его существования. В то же время она использовала благоприятную ситуацию для возрождения национальной культуры. На Окинаве и некоторых других островах были созданы музеи этнографии, искусств и народных промыслов. Большой популярностью пользовался театр в Нахе, дававший представления на исторические и современные темы на рюкюском языке. Появились новые исследования окинавских лингвистов, искусствоведов, историков. Местные органы самоуправления, где большим влиянием пользовались прогрессивные партии (ряд лет они имели большинство в законодательном собрании Рюкю), создали в несколько раз больше средних школ, чем было открыто за все довоенные годы. Надежды военных властей США на сепаратистов не оправдались. Выступавшая за независимость под эгидой США Националистическая партия островов Рюкю имела очень мало сторонников.
«Верните нам Окинаву». Эта песня звенела над многотысячными демонстрациями за прекращение оккупации и воссоединение с Японией. Выступая за это, общественность Окинавы была уверена, что не вернутся сюда мрачные времена господства милитаристов, полуколониальный гнет. Ее уверенность основывалась на демократических завоеваниях японского народа в послевоенные годы, возросшем влиянии прогрессивных партий и общественных организаций на политическую жизнь страны. Кроме того, многие окинавцы не без зависти наблюдали за бумом, который переживала японская экономика, и чувствовали себя как бы в вагоне, отцепленном от сверхскоростного экспресса «Хикарн».
За годы вынужденной изоляции Окинавы интерес к ней в Японии необычайно возрос. На полках книжных магазинов появилось немало книг об этом близком, но во многом еще загадочном крае. Впервые японские читатели узнали о религиозных верованиях рюкюсцев, их самобытной культуре, традициях, языке. Заново открывая острова Рюкю, многие ученые отказались от воззрений, на которых в прошлом основывалась политика принудительной ассимиляции. Современные лингвисты и этнографы считают этот маленький, родственный японцам народ и его вклад в культуру Японии достойными изучения. Такой поворот тоже в какой-то степени помешал властям США гальванизировать сепаратистские настроения.
15 мая 1972 года состоялась торжественная церемония передачи Японии административных прав на Окинаву. Однако возвращение было результатом политической сделки между Вашингтоном и Токио. На переговорах совершенно не учитывались интересы окинавцев. Их острова перешли к Японии вместе со всеми американскими базами и полигонами. Более 12 процентов территории префектуры, или более пятой части острова Окинава, по-прежнему обнесены колючей проволокой. Здесь как и раньше развеваются звездно-полосатые американские флаги, правда, теперь рядом с «восходящим солнцем». Сменилась лишь вывеска. Хозяева остались прежние. Пентагон только выиграл, передав ряд функций по защите своих владений японским властям.
Как сообщили 5 декабря 1978 года на пресс-конференции в Нахе заместители Председателя Президиума ЦК Коммунистической партии Японии Коитиро Уэда и Камэдзиро Сэнага, между японским и американским командованием существует официальная договоренность о совместных действиях по подавлению антивоенных выступлений окинавцев. По их словам, в распоряжении КПЯ имеется протокол совместных совещаний представителей командования американской морской пехоты, японских сил самообороны и полиции, проходивших в Нахе в июле — августе 1976 года. Его участники обсуждали вопросы, как общими усилиями подавлять демонстрации и митинги протеста против учений войск США. Японская сторона согласилась выделять на их разгон свыше тысячи полицейских, если же этих сил окажется недостаточно, то предполагалось пускать в дело специальное подразделение американской морской пехоты.
Надежды окинавцев на экономическое процветание не оправдались. Средний доход на душу населения в префектуре Окинава в 1976/77 финансовом году оставался самым низким по стране. Как сообщило Управление экономического планирования Японии, он был в 2,2 раза меньше, чем в столичной префектуре Токио. Зато там наиболее высокий уровень безработицы. 98 процентов всех ее предприятий — мелкие и средние, другими словами, — лавки и кустарные мастерские. В 1976 году экономика префектуры пережила сокращение доходов на 4,4 процента, в то время как в целом по стране был зафиксирован прирост на 5,7 процента. С мая 1972 года по декабрь 1978 года, отмечала японская газета «Дейли иомиури», правительство израсходовало на развитие Окинавы 1400 миллиардов иен. Не такая уж это большая сумма, если учесть, что значительная часть ее пошла на подготовку к международной океанографической выставке «Экспо-75». К тому же она едва превышает половину одного процента валового национального продукта Японии за год.