И ведь она даже не подозревала ни о чем…
— Хорошо, Хесус, — поспешно сказала она. — Может, ты и прав. Но мы сможем во всем разобраться. Как-нибудь выкрутимся.
— Не в чем тут разбираться. Зед собирается заявить копам, что я убил Нитро. Плевать на доказательства. Если меня заподозрят, все выплывет наружу.
— Стреляя в человека, ты хочешь исправить ситуацию?
— Да, это все решит! — фыркнул Хесус. — По совести, на этом острове уже есть убийца…
Он оглянулся через плечо на Марию, которая стояла неподвижно, как живая статуя, и молча разглядывала их.
— Видишь? Она убила Мигеля. Она убила Нитро. Она убила Зеда…
— Я все им расскажу, Хесус, — с вызовом ответила Елизавета. — Я все расскажу полицейским.
— Нет, не расскажешь, каринъо, — покачал тот головой. — Потому что она убьет и тебя тоже.
Эти слова придавили Елизавету, расплющили ее, словно катком. Она встречалась с Хесусом уже двенадцать месяцев. Она любила его — или воображала, что любит. А он оказался не просто убийцей, а хладнокровным, расчетливым социопатом.
— Отойди от него, — распорядился Хесус. — Если только не хочешь умереть первой.
— Хесус, пожалуйста…
— Двигай!
— Этого нельзя делать, Хесус! — сказала Пита. — Какое-то безумие. Ты же не можешь убить их всех…
— Либо они — либо я, Пита.
— И Пеппера, и Люсинду?
— Эти не знают, что тут произошло. И поверят всему, что я им скажу.
Пита принялась бродить по кругу, тихо бормоча. Одной рукой она держалась за голову, словно боялась упасть в обморок.
— Пита! — рявкнул Хесус. — Тебе нужно будет меня поддержать.
— Я… — она качала головой. Во взгляде сомнение и страх. — Хесус, ты не можешь так поступить.
— Другого выхода нет. Если я попаду за решетку, мне не удастся исправить то, что случилось в компании. Правда выплывет наружу, и мы потеряем все. Ты потеряешь все, Пита! Тебя ждет бедностъ!
— Что-то мне нехорошо…
— Пита, сестричка, просто скажи, что ты со мной.
— Я не могу…
— Пита!
— Отлично, — едва слышно выдохнула она.
— Что значит отлично?
— Великолепно! Сделай это! Только поскорее!
Хесус вновь повернулся к Елизавете. Он не стал упиваться победой, даже не улыбнулся. На его лице вообще не было заметно никаких эмоций, и это напугало Елизавету больше всего. Сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки, даже дышать стало сложно. Смерть здесь и сейчас казалась невозможной. В понедельник у нее занятия с близнецами. А вечером во вторник ее ждут в парикмахерской…
— В последний раз предупреждаю, кари-ньо, — процедил Хесус. — Отойди от Зеда.
Елизавета чуть не поинтересовалась, почему ему так хочется, чтобы она отошла, — но ответ уже был очевиден. Хесус не хотел, чтобы ее и Зеда настигла смерть, похожая на массовую казнь.
— Пошел к черту, Хесус, — с чувством сказала она.
Вот теперь в его лице проклюнула чистая и холодная злоба. Со звериным рыком он кинулся к Елизавете, ухватил за волосы и рванул, оттаскивая от Зеда. Взвыв от боли, та принялась царапаться и пинаться. Хесус со всей силы двинул коленом ей в лицо: яркая вспышка оглушила Елизавету, по языку рассыпались крошки сломанного зуба.
На нее продолжали сыпаться все новые удары.
Зед
Вокруг меня творилось нечто несусветное, какая-то оргия криков и судорожного мельтешения рук и ног; вроде бы совсем рядом, но словно бы в миллионе миль от меня. В голове колыхнулась боль, и я вспомнил, как Хесус замахнулся своей железкой. Гадая, все ли части черепа и мозга по-прежнему на месте (ощущение такое, будто не все), я поднял руку и на пробу коснулся пальцами пылающего участка сразу над ухом. Кожа бесчувственная, разве что слегка пощипывает.
Со стоном я сумел приподнять себя и уселся. Обстановка комнаты вскоре обрела четкость, хотя так и осталась пропитана подводным ощущением замедленного движения. Хесус стоял в нескольких футах от меня, склонившись над Елизаветой. Мне сперва показалось, что он мило с нею беседует, но на самом деле Хесус осыпал свою подругу короткими, прямыми уларами.
И тут позади него Мария медленно воздела в воздух нож, который сжимала в руке. Ее глаза пылали, загнутые в кривом оскале губы выставили напоказ десны и зубы. Плавным, быстрым движением она опустила лезвие ножа, вонзив его точно в спину Хесусу.
Словно получив удар током, тот выпрямился и уронил руки, тут же повисшие вдоль боков. Издал мерзкий вопль — скорее рык, чем визг.
Мария выдернула, высвободила свой нож — и немедленно воткнула опять.