— Отойди от него! — сказал я.
Елизавета с Розой обернулись посмотреть.
Пита и Хесус застыли оба в крайне подозрительных позах.
— Отойди, Пита.
— Почему? — спросила она, изображая недоумение. — Мы просто разговариваем…
— Ты его развязывала.
— Неправда.
— Я все видел! А сейчас просто отойди от него.
— Иначе что, Зед? — усмехнулся Хесус. — Позовешь на помощь сообщника? Чтобы он перебил и нас заодно?
— Он и сам тебя поколотит! — возмутилась Роза.
— До чего ты дошел, Зед? Бросаешь в драку семилеток? Прячешься за их спинами?
— Мне уже восемь, — обиженно заявила Роза.
— Пита, в последний раз прошу, — сказал я. — Отойди.
На ее лице боролись выражения досады и злости, но по истечении нескольких секунд она презрительно фыркнула и все-таки отползла в сторону.
— Мы знаем, почему ты его убил, — объявила она.
Мне уже обрыдло это нелепое обвинение, но стало любопытно, как же Пита видит мои мотивы: ведь я определенно не убивал Нитро.
— Просвети меня, — попросил я.
— Ты знал, что у нас с Нитро была интрижка.
Меня взбесило не столько само признание — в конце концов, я жил с этой мыслью уже пару часов, — сколько манера изложения. Кажется, Пита едва ли не гордилась своей изменой.
— Как раз собирался обсудить это с тобой, — сказал я.
— Получается, ты все-таки знал.
— Я рассказала ему сегодня ночью, — объяснила Елизавета.
— А тебе-то откуда было знать?
— Я видела вас с Нитро на пляже.
— Шпионила за нами?
— Вышла пройтись. И наткнулась на вас.
— Поверить не могу, что ты заступаешься за Зеда, хигриньо[29], — подал голос Хесус. — Ты хорошо меня знаешь. Разве я похож на убийцу?
— Я знаю, что ты ткнул Зеда ножом.
— Он напал на меня!
— А ты воткнул в него нож.
— Элиза, мы любим друг друга. Ты мне не безразлична. Переходи на нашу сторону, будь со мной и с Питой. Обещаю, что забуду эти глупости.
— Не могу, Хесус.
— Можешь. Встань и подойди сюда. Скорее!
— Нет, Хесус.
— Не советую говорить мне «нет».
— Нет.
— Я не желаю этого слышать! — взревел Хесус. И добавил, взяв себя в руки: — Ты ведь знаешь, чем это грозит, правда? Билетом на самолет в один конец. Назад в Россию.
Елизавета сжала зубы. Я тоже. Хесус вернулся к старым привычкам, к своим дешевым трюкам.
— Пара звонков нужным людям, — продолжал он, — это все, что потребуется. Твою визу отзовут, и ты оглянуться не успеешь, как окажешься в самолете. Этого тебе хочется? Всю оставшуюся жизнь пахать учителем в России, зарабатывая жалкие гроши? Я предлагаю неизмеримо больше.
Мне хотелось встрять в этот спор, велеть Хесусу захлопнуть грязную варежку, рассказать, каким дерьмом он набит, но… Это не мой бой. Елизавете предстояло самой раскусить этот горький орех.
— Что ты мне предлагаешь? — переспросила она.
— Все! — встрепенулся Хесус. — Стань моей женой, и получишь все что душе угодно!
— Ты не женишься на мне.
— Разумеется, женюсь. Я люблю тебя.
— Правда любит! — подпела брату Пита.
— Ты разве сама не понимаешь, до чего смешно это выглядит? — фыркнул Хесус. — Ты там сидишь с человеком по имени Зед Ротт? Он обычный лузер. Ничтожество. Бывший гонщик. А теперь — просто-напросто алкаш и убийца, и…
— Молчи.
— Элиза…
— Умолкни!
У меня болела голова, ломило шею и плечи и ныла рана в боку. Если вдуматься, то болело все тело. Я пытался проглотить комок в горле, но там было сухо, как в глотке у египетской мумии. Я весь был как выжатый лимон и не мог заставить себя встать, чтобы заново наполнить ведерко Елизаветы дождевой водой. Сквозь мутную пленку усталости я воззрился на циферблат своих часов. Десять минут пятого, до рассвета еще не менее часа. Все успели угомониться и последние полчаса то ли спали, то ли притворялись, что спят. Я беззвучно зевал и боролся с тягой самому прикрыть глаза, хоть на секунду, отлично понимая, что сразу же вырублюсь, как на операционном столе под капельницей анестезиолога. Всякий раз, когда веки начинали тяжелеть, я сильнее прижимал майку к ране в левом боку. Вызываемая боль действовала как электрошок и стряхивала с меня сонливость.
Я начинал беспокоиться за себя. В придачу к боли во всем теле стала кружиться голова: комната будто покачивалась на слабой речной волне. Я пытался припомнить сведения о внутренностях человека, усвоенные из школьного учебника по биологии, но в ту пору набить пенал соседа по столу рыбьими глазами или лягушачьими лапами по ходу лабораторной работы представлялось мне куда более увлекательным занятием, чем слушать учителя или шуршать страницами книг. Тем не менее я был почти уверен, что печень расположена справа, а значит, не должна была пострадать. Почки подвешены по обе стороны, что немного меня пугало. Я понятия не имел, где искать свою поджелудочную, но решил, что селезенка тоже где-то слева. Что, если лезвие достало до почки? Пронзило поджелудочную железу или селезенку? Может, оно перерубило важную вену или артерию… Как говорила Елизавета, у меня могло открыться внутреннее кровотечение. Это объяснило бы, почему так кружится голова…