21
Стефан стоит внизу у подъезда. Небо чистое — ни единого облачка. Солнце еще на востоке — оно озолотило кроны деревьев, весь недостроенный дом-башня залит светом, бетонные стены светятся, словно песчаник, — над ними голубое небо.
Стефан обходит дом. Впереди — всё воскресенье. И такое бесконечное, каким может быть только воскресенье, от которого уже ничего не ждешь.
На берегу, у самой воды, — солнце. И если закрыть глаза — сразу забываешь, где находишься, забываешь, что ты в самом центре огромного города. А как только забыл, думаешь, что ты на берегу Старого Одера, и Тассо с тобой, и бухта рядом… И вода плещется, и чайки кричат…
Камень просвистел у самого уха и шлепнулся в воду. И еще, еще, и справа и слева… Стефан медленно оборачивается. Губерт! Спрятался за деревом и смеется, как смеются мальчишки в книгах Вильгельма Буша.
— Эй, Губерт! Очумел, что ли? — кричит Стефан, а Губерт, выйдя из-за дерева, спрашивает:
— Чего делаешь? Я думал, вы уехали к бабушке. Сегодня ж воскресенье!
— В следующее.
— Следующее? Не сегодня? Ты ж говорил…
— Чего я говорил?
— Что в это воскресенье поедете.
— Может, и говорил. А вышло по-другому.
— Плохое что-нибудь? — спрашивает Губерт, а так как Стефан не отвечает, он говорит: — Похоже, что плохое.
— Ничего не плохое, — говорит Стефан. — Садись. Или боишься, мать увидит?
— С каких это пор я боюсь? — возмущается Губерт, но все же не садится. — А мы могли бы с тобой автостопом прокатиться. Скукота здесь. И каждое воскресенье так.
— Автостопом? — спрашивает Стефан. — А куда?
— К твоей бабушке.
— Далеко очень. За один день не обернуться.
— Мы и на два можем уехать.
— А в школу завтра?
— В школу? — спрашивает Губерт и все же садится. Солнце согрело землю. Губерт откинулся на спину, голову укладывает поудобней на прогретой траве, щурится и говорит: — Хорошо бы подальше куда-нибудь уехать… далеко-далеко!
— К морю, да?
— Еще дальше. Спрятаться на отчаливающем корабле, а когда он придет в какой-нибудь порт — сойти. И ты уже в Швеции или на Огненной Земле…
— Зачем тебе Огненная Земля?
— Можно и самим корабль построить. Как вы с Тассо — плот. Но только раза в три больше. И шалаш на нем. Можно ведь, правда?
— И махнуть на Огненную Землю?
— Или на Кап Аркона.
— Туда быстрей на машине доедешь.
— Ну тебя! Тогда хоть туда — за угол! На твой остров! И заживем там Робинзонами…
— Да, да, — говорит Стефан без всякого восторга.
— Ну, знаешь, с тобой сегодня каши не сваришь.
Оба молчат. Губерт лежит, ни о чем не думая, а Стефан уже представляет себе, куда бы они теперь доехали: до Вернойхен наверняка, а то были бы уже в Фрайенвальде… При этих мыслях у него сжимается сердце, горе и обида так и жгут, великий гнев охватывает его! Никогда он этого Герману не простит!
Долго они молчат и только теперь слышат, как где-то ревут моторы. То громко, то заглохнут. Рев нарастает — так рычат только дорожные и строительные машины. Но ведь сегодня воскресенье! Чего они рычат?
— Чего это они? — спрашивает Стефан Губерта.
— Кто? Где?
— За домом. Не слышишь разве?
Слышит Губерт, даже голову приподнял.
— Ааа, эти! Раствор привезли.
— В воскресенье?
— На детскую площадку. Фундамент укладывают. Сверхурочно работают.
— Торопятся, значит. Сверхурочно. Что ж ты мне раньше не сказал?
— Когда это раньше? Ты меня не спрашивал.
— Если они сейчас укладывают фундамент, пропала наша детская площадка! Будет такой… и не знаю какой!
— Так и будет, — говорит Губерт. — Мне все равно.
— Всё равно, значит, — говорит Стефан. Сидит и думает и хочет, чтобы и ему тоже было все равно, как Губерту, но не получается, не может он! — Пойду погляжу, — говорит он.
А рычат там два маленьких думпера. За рулем — молодые парни, такие, как каноист. На голове — маленькие круглые шляпы, и правят они, как будто оседлали необъезженного мустанга.
— Видишь, взялись за дело, — говорит Губерт. А Стефан:
— Так они к обеду всю опалубку заполнят.
Наверху, где опалубка кончается, стоят два других парня — ноги расставили, в белых защитных шлемах. Они лопатами разравнивают раствор. А внутри опалубки — еще третий парень, он утрамбовывает цемент круглой трамбовкой. Дело у них спорится.
— Этому плохо, — говорит Губерт. — Здорово вкалывать надо. И внимательным надо быть, а то завалят раствором.
Думперы словно скачут по кучам песка. Прямо вездеходы. Управлять ими, должно быть, легко. А как красиво раскрашены! Желтые с оранжевым.