Итак, днем я учился всему на свете, а по вечерам слушал «Диски необитаемого острова» или сидел в своей комнате и играл — в приставку, в Игры я не играл никогда. Физкультура в мое образование не входила. Никакие виды спорта. Даже прыжки на месте. А потом мне исполнилось тринадцать, и все в одночасье изменилось: было решено отдать меня в школу, потому что в этом возрасте английские дети выбирают себе предметы, которые пойдут в аттестат. По некоторым предметам я уже обгонял своих родителей — не в научно-естественном цикле, разумеется, но в других областях. Не то чтобы родители прижали меня поочередно к груди, восклицая: «Сын мой, ты гений! Больше мы ничему тебя научить не можем!» Но примерно это они имели в виду: мне понадобятся учителя-предметники, специалисты в разных областях. Дальше нужно учиться по программе и получить настоящее образование, а не пару часов того, пару часов сего. А самое главное, по мнению родителей, настала пора меня «социализировать». Они частенько пускали в ход свой бихевиористский жаргон: попросту это означало, что мне следует общаться с другими детьми.
— Ты у нас единственный ребенок, — объясняла мама, — и мы бы счастливы и дальше держать тебя при себе, только мы втроем и больше никого. Но тебе нужны дети твоего возраста.
К этому папа добавил слова, которые я потом не раз вспоминал:
— Нет человека, который был бы как остров.
И вот они подобрали для меня престижную частную школу (на острове, как ни смешно), где для детей оксфордских профессоров, как мои родители, предоставлялись гранты. Так и вышло, что в тринадцать лет я попал в ад на земле под названием школа Осни.
2
Спортофашист
И разумеется, одним из самых первых уроков в Осни оказались Игры. Около полудня первого своего школьного дня я очутился посреди Большого стадиона школы Осни, задница мерзла в спортивной форме: форма была отлично пошита, вот только материал тоньше бумаги, а на дворе хотя и сентябрь, но чуть ли не ноль. В жизни я так не мерз. Спортивная форма школы Осни — это голубые шорты и такая же футболка со школьным значком, его полагается носить на груди справа. Герб школы — деревце, похожее на дуб, посреди острова (три волнистые линии обозначают, как я догадался, воду). Дело в том, что школа стоит на острове Осни посреди реки. От спортивной формы была только одна польза (потому что греть она вовсе не грела): с виду я не отличался от всех остальных, и я понадеялся — если удастся затеряться в толпе одинаково одетых ребят, глядишь, и дотяну до конца урока, не выставив себя полным дураком. Я знал, что в школе Осни играют не в те игры, в которые я легко проигрывал дома, в Штатах — баскетбол там, бейсбол: тут будет целый набор новых игр, чтоб уж мне опозориться по полной. И самое ужасное: Осни — школа совместного обучения, толпа вокруг меня состояла наполовину из девочек. Очень скверно. Почему-то когда поблизости оказывались девочки, я ухитрялся осрамиться пуще обычного. Так что я трясся, прятался за чужими спинами и старался не выделяться.
Но как ни старайся — выглядел-то я не в точности, как все. Волосы были скверно подстрижены, как обычно, — мои родители не признавали парикмахеров, у меня отрастали темные волосы до плеч, но когда челка начинала лезть в глаза, я попросту подрубал свой причесон маникюрными ножницами, и, как правило, слишком коротко, чтобы отделаться на какое-то время. Вид у меня из-за этого был такой, словно меня застигли врасплох и напугали. Мама вечно твердила, какой я красивый, но это я автоматически сбрасывал со счетов: мамы запрограммированы считать своих отпрысков очаровашками. Некоторые плюсы у меня были: довольно чистая кожа для тринадцатилетнего (не слишком пестрый кротик, как видите). И новая пара очков, моя гордость и краса, триста фунтов стоили. В то утро я еще посомневался, надевать ли их на физкультуру (никто больше в очках на Игры не явился), но мне еще не выделили шкафчика, а оставлять их где попало не хотелось, я слишком ими дорожил. Родители купили эти очки, чтобы подсластить пилюлю, когда было решено, что я отправляюсь в школу. Немного великоваты для моего лица, зато оправа черная, матовая, яркие прозрачные стекла, и на одной дужке аккуратными серебряными буквами выведено «Том Форд»[5]. Насчет школы я тогда вовсе не переживал, — я же не догадывался, что меня ждет! — но очки принял с благодарностью, потому что они и правда крутые. Я не близорук, но очки носить люблю, это — примета моего племени.
5
Томас Карлайл Форд (р. 1961) — американский дизайнер и кинорежиссер. Получил широкую известность во время работы в доме моды «Гуччи».