— Никак не пойму, что вы добавляете в землю.
— Можете попробовать. — Куин улыбнулся.
— Вы шутник. Но мои травы в два раза выше ваших.
— Вы обязательно должны поделиться со мной секретом, Эмма. — Куин подошел к девушке.
— Приходите ко мне в сад и попробуйте мою землю, — отпарировала Эмма в ответ.
Слушая их разговор, Регана то и дело поглядывала на Лахлана. Он не сводил с нее глаз, полных страсти. Регана вздрогнула. Если он поцелует ее еще раз, она готова будет на все.
Шеймус сидел в замке у могильной плиты. Он взглянул на Джиллиса:
— Уважаемый, не принесете ли мне немного виски? Мне просто необходимо успокоить сердце.
Джиллис укоризненно посмотрел на него:
— Вы уверены, что вам следует пить?
Шеймус улыбнулся:
— Алкоголь — единственная вещь, которая помогает мне еще держаться на ногах, уважаемый. У меня и дома у кровати всегда стоит бутылка виски. Только не говорите моим дочерям.
— Не скажу, не беспокойтесь.
— Вот и хорошо. — Шеймус дружески похлопал Джиллиса по руке.
— Вы останетесь здесь один?
— Разумеется. И буду сидеть вот в этом кресле, что вы принесли. Можете не спешить.
Поколебавшись, Джиллис удалился.
Шеймус проводил глазами дворецкого, а затем наклонился к могильной плите. Его не покидало ощущение, будто стены наблюдают за ним. Однако он был уверен, что наверняка найдется логичное объяснение этому феномену. Будучи человеком науки, Шеймус не верил в мистику.
Шеймус осторожно дотронулся до выгравированных символов на плите. Он никогда не встречал ничего подобного. Внезапно холодное дуновение ветра, словно руками, дотронулось до его шеи, и Шеймус услышал голос:
Когда отважная душа сюда войдет,
Под сенью старых древ здесь чувство обретет,
Благословенный Артус вмиг створит темницу -
Любовь и доброта навеки воцарится.
Шеймус огляделся. Его прошиб холодный пот.
— К-кто это сказал?
Окон здесь не было, единственным освещением служили факелы на стенах. Пламя заколыхалось от дуновения ветра, и у Шеймуса создалось впечатление, что замок живой.
Благодаря своей профессии Шеймус побывал во многих странных замках, но это было исключительное место. Говорящие стены? Невозможно! Тем не менее он не мог игнорировать стихотворение, по какой-то причине оно казалось ему крайне важным. Он запомнил его слово в слово. Вдруг Шеймус подумал, что после того, как недавно посмеялся над Реганой, ни за что не признается, что слышал голос замка. Нахмурившись, он вернулся к плите.
За ужином Куин сидел рядом с Эммой. Лахлан уже отчаялся увидеть брата в обеденном зале замка — после внезапного исчезновения матери Куин наотрез отказался даже приближаться к замку. Лахлан очень хотел навсегда стереть из памяти Куина воспоминания о той ужасной ночи, но это было не в его силах.
В то время Куину было двенадцать. После той страшной ночи Лахлан много раз пытался вразумить брата и вернуть его в замок, но тот и слышать об этом не хотел. И тогда Лахлан вместе с братом поселился в небольшом фермерском домике, пока Куин не подрос и не изъявил желание жить один. Лишь благодаря Эмме и Регане Макгрегор-младший согласился поужинать в замке.
Лахлан взглянул на Регану; свет канделябров играл в ее золотых волосах, касался изящного изгиба губ, подчеркивал контур ее кремовой шеи и округлость груди. В такие моменты он особенно остро чувствовал бремя проклятия. Он желал ее всем своим существом, снедаемый жгучей страстью.
Будто прочитав его мысли, Регана широко улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов, и обратилась к леди Маргарет:
— Ваш внук всегда такой хмурый в присутствии гостей?
Леди Маргарет повернулась к Регане:
— Лахлан с самого рождения хмурый, дорогая.
— Пожалуй, стоит поверить, миледи, — проговорила Регана, лукаво поглядывая на Лахлана.
Шеймус со стуком поставил на стол бокал вина.
— Лично я так не думаю. Человек не рождается хмурым, жизнь делает его таким.
— Я с вами согласна, — промолвила леди Маргарет, бросив взгляд на внука.
Под суровым взглядом бабушки Лахлан подумал, что ему никогда не избавиться от Друидхана и его проклятия.
— Это неправда! — воскликнул Куин, бросив вилку на стол. — Все зависит от самого, человека.
— Я не говорю об отдельных личностях, — возразила леди Маргарет. — Каждый человек по-своему реагирует на окружающий мир.
— Все равно вам не следовало так говорить.