Все казалось таким простым. Фаэтон уже поджидал. Он с дочерью должен был уехать, оставив сумасшедшего гореть вместе с портсмутской мебелью.
Но все сложилось совершенно иначе. Фиби почему-то не успела, что-то разделило их. А потом весь квартал охватило пламя, и лошади понесли… И только на Лейн-стрит животные вновь стали послушны поводьям. К тому времени стали подъезжать пожарные экипажи, так что путь к особняку был отрезан.
Об этом Кью сообщил Алдервику холодным и абсолютно бесстрастным тоном.
– Значит, последний раз вы видели ее в переулке, и единственный свидетель тому – грабитель…
И вновь ему обожгло сердце. Он уставился на мыски своих ботинок. Их покрывала серая пыль.
– Нет, он не был… – Филипп Кью осекся, размышляя, следует ли говорить правду. – Он утверждал, что он откуда-то с севера, с острова Мей. В прошлом году я попытался открыть там шахту, но все закончилось аварией.
– Несчастный случай?
– Да, произошел взрыв. И я думаю, что этот безумец с револьвером…
– У него был револьвер?
– По-моему, он мстил. Я думаю, он мог поджечь дом. Но, по правде говоря, совсем не было времени… – Он снова смолк, ощутив дрожь в голосе. – Я хочу, чтобы ее нашли, – закончил Кью. – Сегодня!
– Сэр, мне бы хотелось знать ее приметы, промолвил Питер Уикс, доставая из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и огрызок карандаша.
– Я привез это из нашего дома на озере, – Филипп протянул ему небольшую фотографию Фиби на драпированном стуле, позирующей с фарфоровой собачкой в руках. Художник, который позднее запечатлеет этот образ в масле, постарается, чтобы девушка и собака выглядели как можно живее и естественней.
Кью неприятно поразило то, что на фотографии дочь более всего напоминает безжизненную статую.
Однако она была красива, и Кью понял это по реакции Уикса, разглядывающего снимок. Видя Фиби впервые, так реагировали практически все.
Филипп вспоминал свой последний разговор с дочерью. Рассказывать чужому человеку об их ссоре нужды не было. Несмотря на то, что один глаз Питера Уикса был закрыт черной повязкой, от его внимания ничего не ускользало. Он словно читал мысли:
– Порой люди, которые исчезают, – безразличным тоном бросил сыщик, – вовсе не хотят, чтобы их находили.
– Это не тот случай, – отрезал Филипп, в глубине души сомневаясь в своей правоте.
Пока Уикс задавал вопросы и что-то помечал на бумаге, к железным воротам подкатил шикарный экипаж. Летящей походкой к ним подошел Саймон Кросби. Он был безупречно одет, его волосы были аккуратно причесаны и напомажены. Похоже, исчезновение невесты не повлияло на молодого человека никоим образом. Именно его Кью хотел для своей дочери – Аристократа. Джентльмена, которого несчастья обходят стороной.
– Я видел ее, – промолвил Саймон. – Я видел, что произошло…
И пока он объяснял, что же случилось на побережье, огонь ярости в груди Филиппа вспыхнул с невероятно болезненной силой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Почерневший частокол старого форта четко выделялся на фоне янтарного неба. Спеша по дощатому тротуару, Алекс то и дело здоровался, видя знакомые лица. С момента основания торговой фактории на острове Мей он провел немало времени в Литтлнесте. Это был маленький приморский городок, в котором, помимо английской, можно было услышать французскую, еврейскую, испанскую и даже русскую речь. Местные рыбаки сидели в темной, до отказа забитой народом таверне и распивали спиртное наряду с бизнесменами из Хаддингтона, Данбара и даже Эдингбурга.
Проститутки, как всегда, были дружелюбны, тем более что Алекс Хосмен был им слишком хорошо знаком. Правда, на сей раз он прошел мимо них, лишь многозначительно подмигнув и махнув рукой.
Алекс бросил горсть медных монет в трясущуюся ладонь старого Мартина Хоуна. Бедолага выглядел просто ужасно. И хотя торговать в лавке мог бы один из его двух сыновей, старик предпочитал делать это сам. Хоун не доверял детям, ожидающим, по правде говоря, когда папаша отойдет в лучший мир. Свою жену старик похоронил примерно полгода назад, и это основательно его подкосило. Мартин Хоун начал довольно часто прикладываться к виски. Мартин приветствовал Алекса сердечным поклоном.
– Собираешься обратно на остров? Хосмен согласно кивнул в ответ:
– Мне тут у тебя надо будет кое-что купить.
– Это мы мигом, – бросил Хоун, когда Алекс поставил на прилавок большой пустой ящик.
– Все как обычно, – он стал перечислять продуктовый список, – мука, соль, кофе, бобы и масло.
А тем временем Хоун положил в ящик свежие яблоки и большую головку сыра. – Слушай, мне тут еще мыло надо, – добавил Алекс, отрешенно почесывая щетину.
Хоун протянул ему кусок хозяйственного мыла, завернутый в пергаментную бумагу. Алекс подумал, и вернул мыло хозяину.
– Слушай, а нет у тебя мыла, что пахнет получше, уж больно это воняет.
Мартин недоуменно пожал плечами и бросил Апексу кругляш, испускавший аромат сирени.
– Слушай, а это что, простыни? – спросил Хосмен, указав на стопку какой-то материи на одной из полок.
Владелец протянул ему комплект.
– У меня еще и перина есть.
– Перина?!
– Ну да, такая штука, вроде матраса. Алекс тихо выругался.
– Что-что? – не расслышал Хоун.
– Ничего. Я забираю простыни и пуховую перину.
Мужчина в очередной раз окинул взглядом лавку.
– А это что? – спросил он, беря двумя пальцами какой-то предмет одежды из тончайшей ткани.
– Женское нижнее белье, – ответил Хоун. – Настоящий батист и кружева.
– Я это тоже забираю… Мартин Хоун хитро улыбнулся.
– Да ты, Алекс, никак жениться надумал?
– Да что ты, Христос с тобой! – Хосмен почувствовал, как краснеют его уши. – Просто у меня на борту «Лаки» пассажир… Точнее… пассажирка…
Хоун оскалился, обнажив гнилые зубы.
– Так что же ты мне сразу не сказал? Нет, брат, видать, ты не мастак выбирать покупки бабам…
Алекс сделал неуверенный жест в сторону ящика.