Сегодня Алекс выглядел просто великолепно. Его густые длинные волосы отливали синевой. Слегка потертые кожаные штаны обтягивали его сильные ноги, обутые в высокие сапоги; а клетчатая рубашка была слегка расстегнута, что притягивало внимание Фиби.
Алекс варил кофе, и было видно, что он находится в отличном расположении духа. От ощущения некоего интимного уюта девушке стало как-то неловко.
Наконец Хосмен заметил ее:
– Кофе почти готов.
– Спасибо.
Фиби несмело присела за стол. Не найдя салфетки, она растерялась и, не зная, куда деть руки, положила их на колени.
Алекс налил себе чашечку, неторопливо пережевывая хлеб.
– Мне что, самой угощаться?
– Могу поспорить, принцесса, что завтрак к вам сам не придет.
– Ваш сарказм неуместен.
Фиби потянулась за эмалированным кофейником как раз в тот момент, когда Алекс хотел ей что-то сказать, но в следующую секунду ее безумный крик заставил его забыть обо всем. Девушка вскочила из-за стола, прижимая к груди обожженную руку. Хосмен, чуть не опрокинув стол, подлетел к ней и, схватив за запястье, потащил к умывальнику, где заставил долго держать руку под струей холодной воды. Потихоньку нестерпимая боль ослабла. – Вы что же, не знали, что кофейник горячий?
Фиби промолчала. Он, бесспорно, понимал, что ей никогда в жизни не приходилось самой наливать себе кофе из стоящего на печи кофейника.
Алекс внимательно изучил ладонь девушки. Багровый рубец проходил по ней наискосок.
– От ожога, наверняка, вздуется пузырь, – пробурчал он и обмотал руку влажной тряпкой.
– Подождите немного, – мужчина направился в кладовую, – я принесу специальную мазь от ожогов.
Через минуту Алекс вернулся с маленькой баночкой, из которой слегка пахло травой.
– Давайте сюда вашу руку.
Хосмен обработал ожог мазью и наложил повязку.
– Вы, должно быть, считаете меня такой неприспособленной, – едва слышно проговорила Фиби.
Ее рука все еще болела, но душевные муки терзали девушку куда сильнее. Она чувствовала себя полнейшей дурой!
– Да нет, – ответил Алекс. – Просто я никогда в жизни не встречал женщины, которая не могла бы самостоятельно завязать себе ботинки или налить кофе.
Он поставил перед Фиби полную кружку горячего ароматного напитка и тарелку с хлебом. Девушка было подумала, не устроить ли ей очередную голодную забастовку, но вспомнила, что подобный бунт с этим мужчиной не проходит. Когда дело касалось ее, у этого человека не было ни сердца, ни сочувствия.
Здоровой рукой она взяла кусочек хлеба, при этом чувствуя, что сгорает от стыда. Господи, как же это глупо – хватать голыми руками раскаленный кофейник с горячей плиты. И как назло, именно Алекс Хосмен стал свидетелем этой глупости.
Всю жизнь Фиби окружали мужчины, заставлявшие ее чувствовать себя неполноценной. Например, отец был уверен в том, что женщина не должна заниматься вопросами бизнеса и коммерции. То, насколько разбирался Саймон в изысканных винах и всем том, что касалось искусства, безусловно, впечатляло, но он взял в обычай исправлять ошибки невесты в столь деликатных вопросах. А теперь и Алекс Хосмен, из-за которого девушка оказалась в этом новом и чужом для нее мире, нанес новый удар. Она оказалась никчемным украшением, никому ненужным, которое и терпят-то с трудом.
– Должно быть, вам забавно видеть меня столь беспомощной? – не выдержала Фиби.
– О вас можно сказать все, что угодно, леди, но смешной вас никак не назовешь.
– Интересно, а как бы вы смотрелись в привычном для меня мире? – вызывающе сиросила девушка. – Наверняка, были бы столь же неуместны, сколь я здесь.
– Именно поэтому мы и на острове Мей, – просто ответил Хосмен. – Но если бы мы остались здесь навсегда, то я, скорее всего, застрелился или убил бы вас.
– Тогда давайте покончим с этим прямо сейчас. Отвезите меня обратно в Ипсуич. Если вам нужны лишь деньги моего отца, то я лично позабочусь о том, чтобы вы их получили. Я видела место трагедии. И если все произошло именно так, как вы рассказали…
– Все было именно так.
– В таком случае папа не прав, действительно не прав, и надо заставить его заплатить. Я заставлю отца прислушаться к моим словам. И у вас не будет необходимости нарушать закон.
Алекс рассмеялся.
– Вы думаете, что для меня это так важно?
– Предполагаю, что вас уже ничто не интересует, кроме мести.
– Хорошо, но почему я должен поступить иначе? – отрезал он.
Неизвестно почему, но яростная скорбь мужчины тронула Фиби.
Она сняла влажную тряпку с руки. Алые пятна ожога стали ярче.
– Никогда в жизни у меня не было потерь, сравнимых с вашей. Я просто не могу представить, что вы испытываете, – девушка опустила взгляд. – Знаю только одно: то, что вы делаете, вам не поможет.
Алекс резко вскочил из-за стола.
– А вы думаете, что мольбы, обращенные к вашему отцу, помогут?
– Я не имела в виду, что мне придется его умолять. Я ни разу в жизни никого ни о чем слезно не просила.
Тут Фиби густо покраснела, осознавая, что лжет.
Она растерялась от нахлынувших болезненных воспоминаний. То было самое странное ощущение, которое девушка когда-либо чувствовала. Ей показалось, что Алекс Хосмен, запах ароматного кофе, весь мир находятся где-то далеко. Восприятие Фиби словно притупилось, и она решила, что и впрямь потихоньку сходит с ума.
– Вы слышали, что я сказал? – голос Алекса вернул девушку из забытья.
– Простите, что…
– Я буду в своей лавке.
– А я что буду делать? – требовательным тоном спросила она, озираясь по сторонам с безумным видом. – Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не отправите меня к отцу, чтобы я убедила его заплатить компенсации пострадавшим семьям?
Хосмен остановился на пороге.
– Вы сейчас на острове в Северном море. Никто не собирается везти вас к папочке… – Отлично… Тогда доставьте меня на большую землю, и я доберусь поездом самостоятельно!
Прежде Фиби никогда не ездила на поезде одна. У ее отца имелся собственный роскошный вагон, сделанный на заказ, но во время путешествий с девушкой всегда были сопровождающие.