На войне Хосмену уже приходилось убивать. Но участие в войне так и не приучило его убивать безжалостно.
Он прибавил шагу, подгоняемый порывами ветра. Ему встретился хромой мальчик. Мальчику было лет четырнадцать. Столько же было и Кристиану, когда он умер.
А если бы Кристиан был жив, то этой весной ему бы исполнилось пятнадцать. В марте у него был бы день рождения, и Алекс, быть может, подарил бы ему охотничий нож или ружье, тем самым показав Кристиану, что тот стал уже почти взрослым. И сидели бы они вдвоем у очага, вязали бы сети или играли в шахматы. Даже теперь, спустя несколько месяцев после несчастья, Алекс представлял, с каким увлечением Кристиан плетет рыболовную сеть. Смех мальчика до сих пор отдавался в его сердце.
«Мне очень не хватает тебя, Кристиан!» Повернув в пустынный переулок, Алекс пошел еще быстрее. Ричард Майлиус предупреждал, что война отнимет его душу. Точно так же Ричард предупреждал Кристиана, чтобы тот не ходил работать на шахту. Но Кристиан даже слушать его не стал. Равно как и Алекс. Скучная и однообразная жизнь на острове привела к тому, что он бежал и записался в отряд действующей армии. И все то, через что ему пришлось пройти за мрачные месяцы воинской службы, превратило душу Хосмена в лед. Лишь Гилберт и Кристиан тянули Алекса обратно к свету. Но теперь, когда их не стало, ничто более не удерживало Алекса от повторного падения во мрак.
Добравшись до Мерлуфа, Алекс почувствовал желанную прохладу. Широкий бульвар, обрамленный каменными колоннами и витыми железными изгородями, раскинулся перед ним во всем своем великолепии. Широкие лужайки с уютными беседками и какими-то хозяйственными постройками окружали роскошные особняки. Эти дома походили на величественные замки. Высокие крыши, увенчанные шпилями, уходили в звездное небо. В одном из огромных окон Алекс увидел расположившееся в гостиной семейство. Мужчины играли в карты, в то время как женщина музицировала на фортепиано. В окнах других домов были видны смотревшие на улицу люди. Алекс молил Бога, чтобы тот помог ему побыстрее отыскать дом Кью. Конечно же, Филипп Кью вполне мог покинуть свое жилище, но шансы на то, что богатый промышленник находится в своем логове, были довольно велики. Судя по тому, что увидел здесь Алекс, богачи чувствовали себя в полной безопасности. Люди вроде Кью считали себя неуязвимыми, свято веря, что за свои деньги смогут купить все, в том числе и избавление от смерти. Глупцы!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Фиби, что ты тут делаешь? – удивленный внезапным появлением дочери Филипп Кью выглядывал из-задверцы большого металлического сейфа, встроенного в стену его офиса.
Выглядел он как всегда превосходно. Несмотря на невысокий рост и крепкое телосложение, Филипп умел казаться элегантным. Он закрыл сейф и пристально посмотрел на дочь, удивленный скорее ее внешним видом, чем внезапным появлением.
– В такой поздний час, – добавил он. – К тому же, на сегодняшний вечер у тебя было запланировано свидание.
– Привет, папа, – небрежно бросила Фиби, проходя по персидскому ковру.
Подобно всей остальной обстановке дома, рабочий кабинет Кью изобиловал антиквариатом. В огромных шкафах хранились объемные тома в кожаных переплетах, к которым Филипп даже не притрагивался. Картины на темно-зеленых стенах изображали сцены охоты в местах, в которых Кью никогда не был. Человек, стремившийся пробиться в высший свет силой, а не привилегией рождения, работал за столом эпохи Людовика XV. Теперь, чтобы занять более высокое положение, ему была необходима Фиби. Именно поэтому она пришла с ним поговорить.
Девушка нежно обняла отца, поцеловав его в щеку, после чего отступила на шаг назад. Как обычно, от него пахло дорогими сигарами и ромом. Господи, ей так не хотелось его сейчас расстраивать!
– Извини, что помешала тебе, – промолвила Фиби.
Гримаса неодобрения исказила холеное лицо Кью. – О, мой бог, что на тебе надето?! Неужели лекцию доктора Мэйна отменили?
– Не знаю, – ответила Фиби, нервно сжав пальцы.
Привыкшая командовать слугами, девушка сомневалась, что ей удастся справиться с отцом, пускавшим по миру железнодорожных магнатов и угольных баронов.
– Я решила не идти сегодня на собрание. Мне хотелось увидеться с тобой, чтобы сказать…
– Твой жених уже сегодня со мною встречался, – перебил ее отец.
Во рту у Фиби пересохло, а руки стали липкими.
– Саймон был здесь?
– Да, он совсем недавно ушел. Так что, думаю, я уже знаю, что именно ты хочешь мне рассказать.
О, господи! Что же именно Саймон наговорил отцу?
Фиби была вне себя от возмущения: как Кросби мог не предупредить ее о визите на Харбор-стрит? Девушке это показалось как минимум странным.
– Так что же он тебе сказал? Филипп развел руками.
– Он рассказал мне о том, как ты вела себя вчера вечером в опере. Мне стыдно за тебя, Фиби. Какой позор!
Вот этого девушка ожидала меньше всего. Она даже представить себе не могла, что Саймон начнет жаловаться отцу.
– Стыдно за меня, – поперхнулась Фиби. – Да что я такого…
– Саймон говорит, что призадумается над твоим поведением, – продолжил Филипп.
– Моим поведением? – переспросила Фиби. Да кем он себя возомнил!
– Да, твоя глупость и нежелание взрослеть очень дорого мне обойдутся, – менторским тоном произнес Кью. – Саймон хочет, чтобы я вдвое увеличил твое приданое. И у меня нет иного выхода, кроме как исполнить его пожелание!
Не веря своим ушам, Фиби горько усмехнулась. Прошлой ночью Саймон Ноэл Кросби разбил ее мечты и теперь в качестве награды ожидал, что за невесту заплатят вдвое больше той суммы, о которой они первоначально договорились с отцом.
– Ну, тогда ты будешь рад узнать, что тебе не придется отдать ему и цента, – заявила девушка, пытаясь держать себя в руках.
Фиби любила отца, уважала его, а временами чуть ли не боготворила. Ссорились они крайне редко, но сейчас, похоже, наступало время очередного противостояния.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я решила не выходить замуж за Саймона, – выпалила она. Отец остолбенел.
– Она решила! Это совсем не смешно, Фиби.
– А я и не пытаюсь тебя рассмешить. Я просто хочу… – девушка замолчала.