— Все, что нужно, здесь. — Мэтт указал на комод. — На верхней койке есть пара дополнительных одеял.
Она осмотрелась:
— Здесь я буду спать?
— Должен признать, это не совсем «Уолдорф», но лучше, чем тюфяк твоего дядюшки.
— Да. Конечно.
Кристи вошла в комнату, осмотрела одеяла, потом обернулась:
— А как же ты?
— Я?
— Это ведь комната для гостей.
— А, понятно. Ты не должна беспокоиться обо мне. Я не до такой степени альтруист, чтобы отдать тебе собственную кровать. — Он посмотрел на нее, его брови отчего-то слегка дрожали. — Ты не нервничаешь?
— А нужно?
— Думаю, если ты не нервничаешь, то зря, — ледяным тоном произнес он. — Я буду поблизости, если вдруг Сэмми решит оживить твои ночные кошмары.
— Сэмми?
— Он здесь, за соседней дверью, надежно спрятан в своем аквариуме. — Губы Мэтта дернулись. — Ты же помнишь Сэмми?
— Тот осьминог?
Мэтт с серьезным видом кивнул, а Кристи лишь кисло улыбнулась:
— Я раньше никогда не слышала об осьминогах. Ты уверен, что он не умеет ходить во сне?
— Совершенно уверен. Кстати, скоро он отправится домой.
— Да? Почему?
— Я нашел его на рифе почти мертвым и решил спасти бедолагу.
— Понятно. — Она задумалась ненадолго. — Так же, как сегодня ты решил спасти меня?
— Нет, не совсем. — Мэтт прислонился к дверному косяку, его глаза задумчиво сузились, когда он перевел взгляд на ее настороженное юное лицо. — Ты принадлежишь к совсем иной категории.
— Хотелось бы надеяться!
Девушка поспешно отвернулась, потрогала матрасы и, не оборачиваясь, спросила:
— Мэтт…
— Да?
— Я хочу еще кое-что прояснить.
Мужчина перенес тяжесть тела на другую ногу, изгиб его губ тоже немного изменился.
— И что это за таинственное желание?
Девушка сжимала изящными пальчиками хлопковое одеяло, которое казалось не таким уж и прочным.
— Я… я ценю то, что ты заботишься обо мне… это очень мило с твоей стороны, особенно после всего… Но это… это всего лишь ни к чему не обязывающая вежливость, ведь так?
— Думаю, что да.
Никто из них долго не решался прервать наступившее молчание. Наконец это сделал Мэтт:
— А чем, по-твоему, еще это может быть?
— Я только хотела убедиться, что у тебя нет никаких мыслей на мой счет.
В затянувшейся тишине она вдруг почувствовала ужас. Волна смущения прилила к щекам. Прежде чем Мэтт ответил, Кристи поняла, что совершила ужасную ошибку. Она судила неверно. Сомнения должны были закрасться в ее сознание, еще когда она уезжала из дому. Но этого не произошло. Она не доверяла Мэтту Дэнэму с самого первого дня, но он не давал повода подозревать себя в том, в чем она его только что практически обвинила. Пока девушка пыталась подобрать слова, чтобы сгладить конфуз, Мэтт спокойно сказал:
— Ты покраснела. Лучше посмотри на дверь.
Она неохотно повернулась.
— Извини, — пробормотала Кристи, увидев, как он вставляет в замок ключ. — А я и не заметила.
— Это, наверное, единственная дверь на Калинде, которая запирается на ключ. — Удовлетворена?
— Да. — Она в отчаянии смотрела под ноги. — Но попытайся понять. Это моя ошибка. Я знаю, какую сморозила глупость. Но все же я бы не хотела… чтобы ты думал, будто у меня есть какие-то идеи на этот счет. Некоторые мужчины могли бы подумать так… решить, что я предлагаю флирт.
— Я, кажется, не «какой-то» мужчина, — ледяным тоном отрезал Мэтт, — и если уж быть совсем честным, ты не производишь впечатления человека, который знает о флирте больше, чем пару дешевых приемов, и уж тем более не станешь применять свои знания на практике.
Она сжала губы:
— Я извинилась. Может быть, ты уже достаточно сказал?
— Не совсем. — Он оставался непреклонным, и все же голос немного потеплел. — Я не замолчу, пока не пойму, что твои подозрения рассеялись. Думаю, ты на самом деле очень боялась того, что я посягну на твою честь.
— Неправда!
— Да?
Казалось, он забыл о своем раздражении и теперь просто рассматривал недовольное выражение ее лица.
Кристи нетерпеливо воскликнула:
— Не знаю, почему ты ведешь себя так. Мне показалось, что ты изменил свое отношение ко мне! Но теперь я вижу, что ошибалась.
Девушка вытащила свои спальные принадлежности из сумки и бросила их на нижнюю койку. Потом обернулась и посмотрела ему в глаза:
— Все как всегда. Я по-прежнему одиннадцатилетняя племянница бедного старины Нолла!
Он поджал губы и уже наполовину отвернулся к двери. Потом вдруг сказал: