Усов и компаньоны, успокоенные тем, что Васильев надолго выбыл из игры по состоянию здоровья, нарушили немало правил, которые сами же для себя придумывали. В итоге вокруг Первомайского завода крутились люди, повязанные между собой общими интересами, как одной веревочкой. «Ба! Знакомые все лица!» — воскликнул бы поэт. Именно это и сказал весело Васильев, изучая документы, добытые друзьями Головина.
Выложив на стол следователя неопровержимые доказательства незаконности сделки, Васильев и Головин очень порадовали местных пинкертонов: со всем этим под неуловимого Толю Усова можно было смело подводить сеть. Что и было сделано. Через неделю дело «захватчика» Анатолия Усова и его партнеров по незаконному бизнесу обросло такими подробностями, что его с радостью приняли к разработке сотрудники совсем иного ведомства, которым «черный рейдер» взяток не давал. А когда выяснилось, что в руках у Толи и компаньонов еще один, самый прибыльный бизнес — поставки героина в область, — то двери за ними захлопнулись надолго.
— Степаныч, я до последней минуты не верил, что что-то получится. — Васильев покопался в недрах своей необъятной дорожной сумки и извлек фляжку. — Давай за успех.
Они возвращались в Петербург в хорошем настроении, с отличным результатом. Теперь только дело времени. Бухгалтерия предприятия арестована, на заводе назначен исполняющий обязанности директора, из своих, нормальных управленцев. Денежный ручеек в карман Усова и его товарищей перекрыт.
— Да мы в общем-то сделали невозможное. — Геннадий Степанович Головин знал, что говорит. — Вот уж точно: не было б счастья, да несчастье помогло. Они списали вас с Максом после аварии. Один умер через три недели, не приходя в сознание, второй оказался почти инвалидом…
Они помолчали, глотнув из фляжки. Думали про рано ушедшего из жизни Макса. «Прилечу и сразу к его маме и дочке, — решил Васильев. — Теперь мне есть что рассказать им».
— А ты в курсе, что они хорошо были осведомлены о твоем здоровье? — помолчав, продолжил Головин. — Была в твоем окружении девушка… Таня… Бо-о-о-льшая подружка Толика Усова…
Васильева при упоминании о Татьяне словно кипятком обдало. «Сука!» — со злостью подумал он.
— И что… она… кому-то докладывала о моем здоровье?
— Не только докладывала… — Головин сделал значительную паузу. — Деньги она за это получала. И подарки. Очень любила девушка, когда Толик с ней расплачивался колечками с бриллиантиками… Так что скажи спасибо, что не отравила она тебя, когда ты на поправку пошел.
Колечки на Танечкиных пальчиках Васильев хорошо помнил. А сейчас понял, что его так цепляло. У колечек был определенный порядок. Он его запоминал машинально. Но иногда этот порядок ломался. Тогда, когда появлялось новое колечко.
Интересно, что такое рассказывала Танечка Толику Усову, что он рассчитывался с ней такими подарками?! Может быть, врала, что ставит Васильеву через день клизму ведерную из скипидара с граммофонными иголками, приближая таким образом его скорый конец?! Вот сука!
— Она и в Германию к тебе за его счет летала, — продолжил терзать Леху Головин. — Толика очень «беспокоила» твоя голова, вот он и отправил Танечку в разведку: кто-кто, а медик быстро поймет, что там в твоей голове и как.
— Да-а-а-а… — задумчиво протянул Васильев.
— Ну а девица предложение с радостью приняла: что б не прокатиться за границу за чужой счет?! К тому же я понял, у нее, кроме усовского задания, еще и собственный интерес был — ты.
— Был. А самое главное, я ведь ни хрена не помнил! Она Катей представилась мне. И сказала, что беременна. Ну скажи, зачем ей все это надо было?! Я ведь там почти «овощем» был после второй операции и кризиса…
— Ну, овощ-то овощ, но не просто абы какой из гастронома, а достаточно богатый. Девушку Толик Усов хорошо проинформировал. Да, наверно, еще и посоветовал ей не теряться в этой ситуации. Поэтому она все трезво рассчитала: выживешь — будет у нее муж обеспеченный, не выживешь — быть ей вдовой богатой. Чем не перспектива?
Васильев скрипнул зубами от обиды. Опять, в который уж раз, он наступил на оставленные бабой грабли!
— Ладно, не переживай, все позади. — Головин накрыл своей огромной ладонью крепко сжатый кулак Васильева. — Я все знаю. О чем-то догадывался, что-то услышал между строк. Мой тебе совет: позвони ей.