Но откуда же в каюте лимоны? Может, этот запах ей приснился? Джоанна сделала глубокий вдох – и ей вдруг вспомнился чудесный летний день в Хоукфорте: она сидит на траве и пьет лимонад, а ветер с моря приносит похожий аромат…
Сгорая от любопытства, Джоанна поднялась с постели, надела тунику и, пригладив пятерней волосы, покосилась на дверь. После того как Даркурт сказал, какую роль ей придется играть в Акоре, прошло три дня. Он, как обычно, приносил ей еду. Во время коротких встреч они общались весьма сдержанно. Даркурт больше ни разу не прикоснулся к ней и, уж конечно, не поцеловал.
А жаль…
О Господи, ну о чем она только думает?! Действительно, довольно странные мысли… Скоро она будет в Акоре, в том самом таинственном королевстве, о котором с детства мечтала, – и вдруг думает о каком-то поцелуе!
Впрочем, ее и прежде целовали. Однажды… Пылкий мальчишка-конюх. Хорошо хоть с Даркуртом она сдержала себя и не влепила ему пощечину, как тому мальчишке.
Но почему же она на сей раз сдержалась? Почему не ударила Даркурта? Вероятно, потому, что это даже не пришло ей в голову. Ведь его поцелуй… Возможно, все дело в том, что в Хоукфорте она общалась только с женщинами, поэтому даже не догадывалась о том, что один-единственный поцелуй может так подействовать на нее. Конечно, Алекс тоже не остался равнодушен… Что он говорил ей? Якобы акорские женщины по-настоящему счастливы и всегда всем довольны. Неужели в Акоре действительно все женщины счастливы?
Нет, нельзя об этом думать. Лучше думать о лимонах.
Джоанна снова осмотрелась и только сейчас увидела стоявший на столе поднос с завтраком – верное доказательство того, что она проснулась непозволительно поздно. Впрочем, ничего удивительного – ведь она полночи не могла заснуть. «Значит, Алекс снова заходил в каюту, когда я спала», – подумала Джоанна, и эта мысль почему-то отбила у нее аппетит. Немного подумав, она взяла табурет, встала на него и, высунувшись в иллюминатор, стала смотреть на волны, сверкавшие под лучами восходящего солнце.
В такой позе Алекс и застал Джоанну, когда, уже в полдень, вновь наведался в каюту. Он негромко откашлялся, чтобы сообщить о своем присутствии. Девушка выбралась из иллюминатора и с улыбкой сказала:
– Какой чудесный день, милорд. – Она еще не была готова называть его креоном, но уже решила, что в Акоре станет называть именно так. Она на все была согласна ради Ройса.
Брови Даркурта говорили красноречивее слов. Джоанна уже научилась определять его настроение по тому, как взлетали и опускались эти черные крылья.
Пристально глядя на девушку, Алекс проворчал:
– Думаю, некоторые люди полагают, что высовываться из иллюминатора подобным образом – слишком рискованно.
Теперь, находясь так близко от Акоры, Джоанна была в прекрасном расположении духа. Поэтому с радостной улыбкой воскликнула:
– Как хорошо, что на свете существуют самые разные люди! Иначе жить было бы ужасно скучно!
Взглянув на нетронутый завтрак, Даркурт нахмурился. Джоанна снова улыбнулась и проговорила:
– Странно, но я чувствую запах лимонов. Алекс выглянул в иллюминатор.
– Вам этот запах напоминает лимоны? – пробормотал он. – Интересно… Вообще-то лимоны действительно скоро можно будет собирать. Но дикий тимьян еще цветет, как и олеандр. Так что добавьте их ароматы к запаху лимона.
– Неужели мы уже так близко от Акоры?! – оживилась Джоанна.
– Уже час назад мы видели землю – узкую полоску на горизонте, – сообщил Даркурт. – Но из иллюминатора ее не видно.
Значит, она почувствовала запах Акоры даже раньше, чем увидела ее. А ей казалось, что от Акоры будут исходить запахи земли, скал, животных и что эти запахи будут резко контрастировать с запахом моря, которым она наслаждалась все предыдущие дни. Но от Акоры исходило дивное благоухание.
И вдруг Джоанну охватила какая-тo странная и совершенно необъяснимая тоска. Она вспомнила Хоукфорт – его краски, запахи, звуки. Там ее дом, а не на этих таинственных островах. И все же томление это было сладостным, словно запах лимона разворошил в се душе какие-то потаенные уголки, словно он сулил нечто чудесное, необыкновенное…
Господи, какие глупости! Она отправилась сюда, чтобы разыскать Ройса, вот и все. И тосковала она только по своему брату. Но все же лимоны и тимьян с олеандром – ей пришлось это признать – составляли странный и удивительный аромат… Необыкновенно приятный запах. Даркурт внимательно наблюдал за ней, и Джоанне вдруг почудилось, что он читает ее мысли.
– Когда я надолго покидаю Акору, – сказал он, – то во сне вспоминаю ее запах.
Эти слова Алекса поразили Джоанну. С удивлением взглянув на него, она пробормотала:
– Интересно, почему мужчины говорят о своих странах так, словно говорят о женщинах?
Теперь уже Даркурт удивился.
– Леди Джоанна, неужели не понимаете? Ведь мы дети наших стран.
– Дети? – переспросила Джоанна.
Алекс кивнул:
– Совершенно верно. Я, например, когда покидаю Акору, мечтаю побыстрее вернуться.
Джоанне очень хотелось спросить, о чем еще Алекс мечтает, но она вовремя сдержалась, решив, что не следует проявлять чрезмерное любопытство.