— Бренди, — проквакал он.
— Противопоказано, — покачал я головой. — Так написано в учебниках.
— "Отар-Дюпюи", — настойчиво повторил он, окончательно оправившись.
Подумав, я принес бутылку из личных запасов капитана Имри: после того, что пришлось испытать желудку Смита, ему могла повредить лишь карболовая кислота. Поднеся бутылку ко рту, штурман сделал глоток, и его снова вырвало.
— Наверное, следовало начать с коньяка, — заметил я. — Правда, соленая вода обходится дешевле.
С видимым усилием Смит улыбнулся, затем снова припал к горлышку. На этот раз коньяк попал по назначению. Видно, желудок у штурмана выложен сталью или асбестом, решил я. Отобрав у него бутылку, я протянул виски Окли, но тот отрицательно мотнул головой.
— Кто на руле? — хриплым голосом спросил Смит.
— Аллисон.
Штурман удовлетворенно кивнул.
— Проклятая посудина, — выдавил он. — Проклятое море. Надо же, укачало. Меня — укачало!
— Вас действительно укачало. Но море тут ни при чем. Пищевое отравление. Ваше счастье, что я подоспел вовремя.
Смит кивнул, но не проронил ни слова. Очевидно, говорить ему было трудно.
— У мистера Окли замерзли руки и лицо. Он весь дрожит от холода. Как, впрочем, и я, — заметила Мэри.
Мне тоже было холодно. Усадив Смита на привинченный к палубе стул, я решил помочь Мэри, пытавшейся поднять Окли, у которого подкашивались ноги. Сделать это было нелегко. Но в эту минуту на мостике появились Гуэн и Граф.
— Слава Богу, наконец-то! — чуть запыхавшись, произнес Гуэн. — Где мы вас только не искали... В чем дело? Он пьян?
— Он болен. Той же болезнью, что поразила Антонио. Только этому повезло. А что стряслось?
— Такая же болезнь. Вы должны тотчас пойти с нами, доктор Марлоу. Черт побери, похоже на эпидемию.
— Одну минуту. — Втащив Окли в рулевую рубку, я посадил его поудобнее на спасательные жилеты. — Насколько я понимаю, на борту еще одна жертва?
— Да. Отто Джерран. — Услышав эти слова, я не очень удивился: всякий, кто даже понюхал этот проклятый аконитин, подумал я, может в любой момент отдать концы. — Десять минут назад я постучал в дверь его комнаты. Не услышав ответа, я вошел. Вижу, он по полу катается...
Мне в голову пришла забавная мысль: похожему на шар Отто Джеррану кататься по полу не составляло труда: правда, самому ему не до смеха.
— Кто-нибудь может вам помочь? — спросил я у Аллисона.
— Нет проблем, — кивнул в сторону коммутатора рулевой. — Стоит только позвонить в кубрик.
— Ни к чему, — вмешался Граф. — Я останусь.
— Вот и отлично. — Я мотнул подбородком в сторону Смита и Окли. — Они пока не в состоянии спуститься в каюту. Если попытаются, то окажутся за бортом. Не смогли бы вы принести им одеяла?
— Разумеется, — ответил Тадеуш, потом, поколебавшись, прибавил:
— Но моя каюта...
— Заперта, знаю. А моя нет. У меня на постели лежат одеяла и, кроме того, — в рундуке.
Когда Граф ушел, я обратился к Аллисону:
— Дверь капитанской каюты впору динамитом рвать. Крепко же спит мистер Имри...
Рулевой усмехнулся, снова указав на телефон.
— Аппарат связи с мостиком висит у него над головой. Регулируя сопротивление в цепи, можно усилить звуковой сигнал так, что и мертвый проснется.
— Скажите, чтобы он отправлялся в каюту мистера Джеррана, сообщите, что дело срочное.
— Видите ли, — неуверенно произнес Аллисон. — Капитан не любит, когда его будят среди ночи. Ведь со штурманом и боцманом все в порядке.
— Сообщите, что скончался Антонио.
Глава 4
Оказалось, что Отто Джерран жив. Несмотря на вой ветра, гулкие удары волн и скрип переборок обветшалого судна, голос Отто был слышен отчетливо. Правда, что именно он говорил, разобрать было невозможно: слова перемежались воплями и стонами.
Открыв дверь, мы увидели, чти, хотя Отто Джерран и не при последнем издыхании, дело идет к развязке. Схватившись руками за горло, Отто катался по полу. Пунцовое лицо его побагровело, глаза налились кровью, на фиолетовых, как при синюхе, губах выступила пена. Ни одного из симптомов, сходных с теми, что я наблюдал у Смита и Окли, я не обнаружил. Вот и верь ученым трактатам.