— Вы уже отдали заказ? — поинтересовался он.
— Нет.
— …и два меню, — вырвалось у него, и он прикусил язык.
— Одно, пожалуйста, — улыбнулась она.
— Тогда не надо вообще, — вышел он из положения и продекламировал меню вслух.
Они сделали заказ, и она спросила:
— Скажите, вы всегда так делаете?
— Как?
— Заучиваете меню наизусть.
— Нет, только иногда, — сказал он. — Для неловких ситуаций. Так зачем же вы хотели меня видеть… то есть, я хотел сказать, поговорить со мной?
— Вы занимаетесь невроконтактной терапией, — сказала она. — Вы — Ваятель.
— А вы?
— Я психиатр, стажируюсь в Психиатрическом центре. Мне остался еще год.
— Тогда вы должны знать Сэма Рискома.
— Да, он помог мне получить назначение и был моим руководителем.
— Это был один из моих лучших друзей, когда мы учились вместе в Меннингере.
— Он часто говорил о вас, это одна из причин, по которой я решила с вами встретиться. И он всегда меня поддерживал, несмотря на мой дефект.
Рендер внимательно посмотрел на нее. На ней было темно-зеленое платье из материала, напоминающего бархат. В трех дюймах слева от середины груди была приколота брошь, по виду золотая. Брошь светилась красным камнем, вполне похожим на рубин, в его гранях отражались очертания бокала. А может быть, это два обращенные друг к другу профиля мерцали в глубине камня? Что-то смутно знакомое почудилось Рендеру в этом, но что — он не мог сейчас вспомнить. В приглушенном свете зала брошь отливала дорогим блеском.
Рендер взял у официанта коктейль.
— Я хочу стать терапевтом-невроконтактором, — сказала женщина.
Будь она зрячей, Рендер подумал бы, что она внимательно глядит на него, стараясь прочесть ответ в выражении его лица. Он не мог точно понять, какого именно ответа она ждет.
— Похвальный выбор, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно, — и ваше мужество вызывает у меня искреннее уважение. Однако задача эта не из легких, поскольку, как вы понимаете, требования тут предъявляются не совсем ординарные.
— Я знаю, — сказала она. — Но ведь для человека, слепого от рождения, достичь того, чего достигла я, тоже задача не из легких.
— От рождения? — невольно повторил он. — Я полагал, что вы потеряли зрение недавно. Так, значит, вы писали диплом и потом учились вслепую… Это, знаете… впечатляет.
— Спасибо, — сказала она. — Дело в том, что я услышала о первых невроконтакторах, Бартельметцсе и других, еще в детстве и тоже решила заняться этим. С тех пор всё в моей жизни подчинялось этому желанию.
— Но как же вы обходились в лаборатории? — поинтересовался он. — Ведь вы не могли ни анализировать пробы, ни работать с микроскопом. Или — всё по книжкам?..
— Я нанимала людей читать мне задания. Я делала магнитофонные записи. В школе поняли, что я хочу заниматься психиатрией, и разрешили пользоваться специальным оборудованием. На вскрытиях мне помогали ассистенты, описывали весь ход операций. Ощупав вещь, я могу рассказать о ней почти все… И память у меня не хуже, чем у вас — на меню.
Она улыбнулась.
— Качество психоконтактных явлений может оценить только сам врач в тот момент, когда он оказывается — вне времени и пространства в обычном понимании — в мире, созданном из снов другого человека, видит неэвклидову структуру патологии и, взяв пациента за руку, проводит его по всем уголкам, исследуя этот мир… И если при этом ему удается снова вернуть больного на землю, значит, рассуждения его были верны, действия — справедливы.
«Это из «Почему у нас нет психометрии»», — подумал про себя Рендер.
— …автор — доктор медицины Чарльз Рендер.
— А вот и наш обед на подходе, — заметил он и поднял бокал с коктейлем, освобождая место для тарелок с блюдами быстрого приготовления, которые выставлял на их столик кухонный робот.
— Это одна причина, по которой я хотела встретиться с вами, — продолжала она, тоже подняв свой бокал, пока тарелки, позвякивая, выстраивались перед ней. — Я хочу, чтобы вы помогли мне стать Ваятелем.
Взгляд ее глаз за темными стеклами, отрешенный, как у статуи, вновь остановился на нем.
— Ваш случай совершенно уникален, — ответил он после паузы. — До сих пор не было ни одного невроконтактора слепого от рождения, и это понятно. Вряд ли я смогу что-то вам посоветовать, пока не изучу всех аспектов проблемы. А пока давайте поедим. Я ужасно проголодался.
— Хорошо. Но моя слепота еще не означает, что я никогда не видела.