Едва шедшие первыми миновали очередной холм, откуда-то со стороны раздались громкие одобрительные возгласы.
— Наконец-то! Митч вернулся! Эй, Дэйв, Митч вернулся! — услышал Алекс из-за груды лома.
Обогнув ее, он увидел странную картину.
Одной большой группой в середине открытого пространства между 'холмами' сидели совершенно оборванные и неухоженные люди, выглядевшие еще более дикими, чем те, что бродили вокруг в поисках чего-то, периодически пиная ногами разные железяки. 'Бродившие вокруг' в целом напоминали тех, что подобрали Алекса. Тот, которого все называли Дэйв, видимо, был главным. Он отдавал приказы, ругался на всех и на нем было больше всего различных металлических предметов.
В одном из них Алекс с трудом узнал электрический фонарь. Другой же предмет, который Дейв постоянно держал в правой руке, не выпуская ни на секунду, вызвал у него искреннее недоумение. Зачем может понадобиться короткая деревянная болванка к которой приспособлены две сваренные вместе металлические трубки? Странные они тут все.
Странные.
Алекс задумался и даже не заметил, как к нему приблизился Митч.
— Эй! — окрикнул он 'интеллектуала в раздумьях'. — Иди сюда!
Митч подвел его к Дейву:
— Это он кричал. Его там чуть не прирезал какой-то старик. Вот нож, Митч вынул из-за широкого ремня, видимо не раз менявшего владельцев, нож старика и протянул ручкой вперед.
Дейв, здоровяк с гладко выбритым черепом, самый старый из всех, если судить по виду, повертел в руках нож и резюмировал:
— Клейма нет. Одиночка.
— Так мы в нейтральной зоне? — удивился Митч. — Разве это еще возможно?
— То, что у первого попавшегося нам не оказалось на ноже клейма банды, это еще не повод, чтобы считать зону нейтральной, — ответил Дейв и повернулся к Алексу.
Тот недоумевал все больше. Какая зона?
Какие клейма? Какие банды? Что это за слова — 'банды', 'убью'?
— Вижу, ты новенький, — произнес Дейв в его адрес. — Меня зовут Дейв, я здесь за старшего. Это Митч, он здесь 'второй номер'. Мы зовемся 'Стальные головы'. А теперь иди к остальным рабам.
— Рабам? — переспросил Алекс, снова не поняв произнесенного слова.
— Туда! — Митч пнул его в кучу грязных и оборванных посреди пустыря и заметил Дейву:
— Слабоумный он что ли?
— Черт с ним, с умом! — ответил Дейв, оскалившись. — Здоров, а это в нашем деле главное.
— Здоров-то здоров, а старик его чуть не прирезал, — хихикнул Митч в ответ.
— Дурень ты, Митч, а еще его слабоумным называешь, — заметил ему Дейв. — Старик сюда ведь не стариком попал, а? А дожить в этих местах до седин не каждый сумеет.
Комаров остановился возле группы людей, лишенных каких бы то и было металлических предметов.
Они сидели молча и рассматривали его, новичка в шортах и противных тяжелых ботинках. Четырнадцать, как сосчитал Алекс. Все небриты и не стрижены, в отличие от 'Стальных голов'. Грязные, одетые в лучшем случае в обрывки формы, которая почему-то была здесь такой модной.
Молча, они изучающе поглядывали на Алекса, пока он пытался изучающе поглядывать на них.
— Неделя, — наконец сказал один в дырявых штанах и не менее дырявой зеленой майке.
— Две, — ответил другой, и они вместе посмотрели на третьего, того, что сидел с ними рядом.
— Пас, — заключил третий.
— Извините, я не расслышал, о чем вы...
— Алекс снова блистал манерами, пытаясь заговорить.
— Они ставят, сколько ты здесь протянешь, — пояснил кто-то. — И я бы хотел, чтобы они ошибались.
Алекс обошел группу, двигаясь на звук голоса, и обнаружил в тени автомобильного кузова, вертикально торчавшего из общей гуды лома, пятнадцатого, самого неординарного с виду из всех. Им оказался мужчина около тридцати пяти или сорока лет.
По крайней мере, так предположил Алекс сначала, разглядывая слегка вытянутое лицо европейского типа, по большей части скрытое в тени от козырька его оригинального головного убора. Приглядевшись, он понял, что собеседник несколько моложе. Необыкновенная четкость линий лица, даже резкость, наводили Алекса на мысль о том, что человеку довелось повидать возможно больше, чем иным сорокалетним. Еще бы! Если здесь на тебя каждый день бросаются с ножом, то не удивительно, что люди выглядят старше, чем те, что безбедно живут там, откуда его привезли.
Форма, повидавшая на своем веку многое, была аккуратно зашита во многих местах, а потому не потеряла вида формы. В отличие от остальных, этот человек не только следил за своей одеждой, но и носил форменную куртку подхваченную ремнем, которая на такой жаре иному могла показаться шубой. На пятнистой одежде не было знаков различия, 'миротворческих', или каких-то иных, да они и не требовались. Глаза были его знаком различия.