— А ты? — Алекс закончил уничтожение мизерной порции и начал устраиваться спать. — Как ведешь себя ты? Тебя ведь тоже забросило сюда из внешнего мира?
— Ошибаешься! — Эрвин улегся, как всегда, за укрытием.
С его спального места прекрасно просматривался маленький костерчик, вокруг которого засыпали, завернувшись в куски парашютов, новоявленные богачи. Рядом под охраной одного часового обустраивалось их живое добро. Часовой изредка поглядывал на Эрвина, видимо опасаясь, что тот замышляет ночью устроить резню. Эрвин отвечал многозначительным взглядом, отпугивавшим часового.
— Почему это я ошибаюсь? — поинтересовался Алекс. — Насколько я понял, сюда попадают только люди, нарушившие законы, прописанные в Декларации Мира. Ты говорил, что убил многих людей. Разве это не нарушение закона?
Эрвин хохотнул:
— Там, где нет законов, нечего и нарушать. Все люди, о которых я тебе сказал, погибли уже здесь. А здесь я признаю только свои законы. Те люди, которых я убил, пали в честном поединке. Я сражался с ними и победил. Я дал им возможность защитить себя и кое-кто из них ей почти воспользовался. Я не убивал безоружных. Мне не в чем себя упрекнуть, но я скорее вызову тебя на такой же поединок, чем буду себя оправдывать.
— Ты хочешь убить и меня? — прямо спросил Алекс.
— Нет, — ответил Эрвин. — Не хочу. Так же, как и этих, — он показал на Ула и его людей. — Мне по пути с ними, именно поэтому я позволяю им принимать меня за своего раба. Если ты не хочешь растерять то, что ты имеешь, то нам по пути и с тобой. Даже больше, чем с ними.
— Разве я что-то имею, — удивился Комаров, — кроме старой спортивной формы и ботинок, которые к тому же малы?
— Время покажет, что имеешь ты, что имею я, что имеют они, — философски заметил Эрвин. — Еще вопросы есть, или будем спать?
— Ты так и не ответил, почему ты попал сюда.
— Я сюда не попадал. Я — коренной житель.
— Что? — Алекс не поверил своим ушам. — Ты родился на этой свалке?
— Кому свалка, а кому и дом родной, — все так же спокойно продолжил Эрвин. — Конечно, все удобства на улице, и крыша подтекает, но мне нравится.
— Но ты так говоришь о жизни по ту сторону океана, как будто побывал и там, — допытывался Алекс.
— Побывал и там, — подтвердил Эрвин. — Расскажу как-нибудь.
— Почему не сейчас?
— Спи, — посоветовал Эрвин. — Завтра будет не самый простой день.
Алекс последовал его совету и, закрыв глаза, провалился в бездну сна почти сразу.
Проснулся он того, что почувствовал на себе чью-то тень. Кто-то стоял очень близко, распространяя резкий неприятный запах пота, и что-то говорил. Алекс осторожно приоткрыл один глаз и разглядел его. Типичный абориген этого острова — мускулист, коротко стрижен, одет в оборванную старую одежду зелено-коричневой расцветки, увешан смертоносными железками.
Наверно Ул послал своего человека, чтобы разбудить его и Эрвина.
— Что? — Алекс протер глаза и начал подниматься. — Уже пора?
— Да, пора, — рявкнул верзила, одним рывком подняв Алекса на ноги. Ходить-то еще можешь, дохляк?
— Могу, — Алекс сделал шаг в сторону лагеря и замер на месте.
Разбудивший его не был человеком Ула.
Такого понятия, как 'люди Ула', больше не было, как и самого Ула. Он и несколько других 'хозяев' лежали возле костра. Кровь, залившая листы металла, на которых они спали, уже засохла.
— Ночью подобрались и тихо перерезали всех, кого сочли нужным, — прокомментировал бодрым голосом Эрвин, уже проснувшийся и восседавший на капоте большой грузовой машины.
— Да, черт возьми! — заметил верзила. — Просто прирезали этих, а остальных продадим!
Алексу было суждено еще не один раз за тот день увидеть эту тошнотворную сцену, когда победители в скоротечной схватке двух банд обыскивали трупы побежденных, а за тем сваливали их в одну большую кучу и гнали рабов дальше. Караван менял хозяев с невероятной скоростью. Эрвин оказался прав — денек выдался не из легких. После того, как пали убийцы убийц 'Ула и компании', Алекс окончательно потерял счет количеству новых хозяев. Сменявшие друг друга кровожадные лица главарей и до глупости вычурные громкие названия банд окончательно перестали его интересовать. Как и все остальные 'живые деньги этого мира' (по выражению Эрвина) Алекс брел куда-то среди нагромождения старых автомашин, тракторов и множества каких-то бесформенных металлических обломков. Рядом невозмутимо шагал сам Эрвин, временами отвечавший на его вопросы.