Вот почему он сразу попался на глаза Эрвину и стал ему так интересен.
Он делает все так, как он хочет, а не так, как все. Но почему? Этот вопрос поставил Алекса в тупик.
Видимых объяснений не было. Очевидно, что жить со всеми и как все намного проще, чем пытаться что-то сделать по-своему. Весь мир, в котором он жил до прибытия на остров, существовал по единым правилам.
Ни кому и в голову не приходило придумывать свои. Всем хорошо так жить, значит и мне должно быть хорошо.
Грохот очередного выстрела ворвался в размышления Алекса, разрушив их стройное здание как карточный домик.
Он вскочил и увидел, как скрючился мертвый охранник, присевший отдохнуть. Другие 'хозяева' испуганно озирались, встав вокруг кучи награбленного добра. 'Живой товар' еще больше оживился, когда понял, что происходит. На этот раз невидимый враг вовсе не собирался бросаться вперед с громкими криками.
— Снайпер! — восхищенно произнес Эрвин.
— Неплохо стреляет на больших дистанциях. Молодец!
— Он что, один? — Алекс был полон неподдельного удивления.
— А кто ему еще нужен? — теперь был черед удивляться для Эрвина. Сейчас перестреляет всех этих, и двинемся дальше. Он — мастер своего дела. Охотник на людей. Долго следил за нами, а никто этого даже и не заметил.
— Кроме тебя.
— Кроме меня, — согласился Эрвин. — Мне очень трудно не заметить снайпера, который в солнечный день не закрывает оптический прицел, когда переходит с одной позиции на другую.
'Снайпер', 'оптический прицел', 'позиция'. Мозг Алекса вновь переполнился этими чужими словами. Чем больше они разговаривали, тем больше становилось этих незнакомых слов. В сущности, они говорили на разных языках, пересекавшихся лишь по самым часто употребляемым словам. Его язык — язык того мира, в котором он прожил свою жизнь. Язык маленьких придорожных кафе, школьных перемен. Язык жизнеутверждающей малобюджетной телепередачи, язык инструкции к пылесосу. Эрвин говорил по-другому. Как?
'Надо прожить здесь столько, сколько прожил он, чтобы научиться говорить так же. Так, чтобы тебя слушали. Слушали и слушались.' — подумал Алекс, наблюдая за сценой, разыгравшейся в полусотне шагов от того места, где они с Эрвином остановились.
Сцена тем временем наполнялась все большим трагизмом, отражавшимся на лицах несчастных 'хозяев'. Уже двое лежали без движения среди металлического лома. Невидимый 'охотник', как назвал его Эрвин, блуждал где-то в округе. Алекс пытался понять, где. Остатки охраны, сжимая свои ставшие бесполезными 'громыхалки', спрятались за грузовиком, надеясь таким образом укрыться от глаз охотника.
— Обходит, — Эрвин присел, оглядываясь по сторонам.
— Что? — тихо переспросил Алекс, которому пришлось для этого тоже присесть.
— Молодец! — похвалил Эрвин и взял его за короткий рукав футболки. Сел и не вставай. Он обошел их и сейчас у нас за спиной. Не мешай ему и не оборачивайся. Даже на выстрел. Если он решит, что ты можешь выдать его, он убьет тебя не задумываясь ни на секунду.
— Ясно, — Алекс кивнул и остался сидеть, хотя железка под ним попалась не совсем удобной формы.
Эрвин оказался прав. Следующий 'удар грома' раздался прямо у них за спиной. Еще до того, как хозяева успели сообразить, что находятся под прицелом, свой кусок металла получил еще один. Двое оставшихся разбежались в разные стороны, но незримая карающая рука настигла и их. Все шестеро были мертвы.
Наступило затишье, которое прервал громоподобный голос, разносившийся над холмами. Алексу казалось, что он идет отовсюду. Голос приказал:
— Эй, вы! Повинуйтесь мне, и вы останетесь в живых. Вы видели, что я могу сделать с теми, кто мне не повинуется. Соберите с мертвых оружие, сложите в носилки и несите дальше!
— И ведь соберут! — восхитился Эрвин из-за спины Алекса. — И понесут. Под незримым руководством великого и ужасного.
— А что им... то есть нам... еще делать?
— Алекс обернулся, но Эрвина на месте уже не было.
Куда он мог исчезнуть? Алекс встал и пристально оглядел окрестные холмы, если их так можно было назвать. В этом нагромождении контуров и оттенков спрятаться легче легкого, тем более в такой форме, как у Эрвина. Куда ни глянь — или зеленая краска, или ржавчина. Изредка попадаются белые надписи или какие-то странные значки. И сколько ни гляди вперед или назад — всюду торчащие вершины холмов подозрительно одинаковой высоты.