ДАША. А мы на берегу, стоим, плачем, машем тебе
МОРЕНКО (подозрительно). Кто это – мы?
ДАША. Ну, мы с маленьким.
МОРЕНКО (недовольно). Что ты опять заладила: ребенка, ребенка. Говорю, как-нибудь, переживем здесь года два, денег подкопим, рванем на материк, квартиру купим, там и ребенка можно. Здесь то как мы здесь будем? Здесь ребенка нельзя, здесь – граница. (целует Дашу)
Пауза
ДАША. А как вы где граница определяете, а где нет? На воде же не видно.
МОРЕНКО. Так это очень просто. Пятнадцать километров от берега – это наше. А дальше, уже не наше.
КАРТИНА 8
Гарнизонный клуб. По сцене, среди брошенных декораций, расхаживает капитан Моренко. Берет лежащий на стуле самодельный реквизит, картонную шляпу с полями, обклеенную черной бумагой, снимает фуражку, меряет. Встает в позу фехтовальщика, делает выпад рукой.
МОРЕНКО. Скажи, Джульетта…
В клуб входит старший лейтенант РЕБРИК. Карманы его «хебе» заметно оттопырены.
РЕБРИК. Здравия желаю, товарищ капитан!
МОРЕНКО. И тебе не хворать. (делает выпад в сторону Ребрика). Умри, о подлый Капулетти!
РЕБРИК. Вы чего, товарищ капитан?
МОРЕНКО. Ну смотри, могу же я актером быть?
РЕБРИК. Конечно можете, товарищ капитан.
МОРЕНКО. А ты что бродишь?
РЕБРИК. Так, день рожденья у меня. Вот, в клуб зашел, хотел перед телевизором рюмашку пропустить.
МОРЕНКО. Зачем на телевизор водку тратить? Щас мы сорганизуем что-нибудь (уходит в темноту клуба, гремит там посудой).
РЕБРИК (достает бутылку водки, ставит на стол, скручивает пробку). Я это, товарищ капитан, думаю, сержанта Харитонова, из второго отделения, повоспитывать немного надо. Совсем дембель берега потерял – офицеры в казарму входят, не встает, в койке лежит сучара, совсем наглость потерял.
МОРЕНКО (ставя на стол два стакана). В торец ткни ему два раза, и все дела.
РЕБРИК. Да нет, товарищ капитан. Борзость, может, и собью с него, но мне другого хочется. Они там совсем офигели – во втором отделении, совсем офицеров не уважают. Все под дудку Харитона пляшут. Ну, получит он от меня в торец – дальше что? Тогда вообще героем заделается. Скажет он своим, чтоб на меня длинный и продолжительный хуй клали. И будут класть ведь. Нет, мне бы его технично опустить как-нибудь, чтобы он авторитет и уважение в коллективе потерял.
МОРЕНКО. Так я не понял, учить мне тебя что ли? Ну, подставь его как-нибудь. На воровство, чтобы якобы спер что-нибудь у сослуживцев – а крыса, вор, это до конца службы штампик на лоб.
РЕБРИК (восхищенно). Умный вы какой, товарищ капитан! Я бы не сообразил так даже. (наливают по рюмке, пьют)
МОРЕНКО. Так, просто сколько я этого брата – солдата перевидал! И всегда одно и то же. Приходят сначала, ничего не умеют, год пройдет уже смотришь – короли.
РЕБРИК. Ладно бы еще по сроку службы борзели, а то ведь сейчас даже духи наглеют.
МОРЕНКО. Ты про кого?
Пауза
РЕБРИК. Зря я это товарищ, капитан сказал. Давайте выпьем лучше
МОРЕНКО. Начал – уж до конца говори
Пауза
РЕБРИК. Давайте хоть выпьем сначала (наливает рюмки).
Пауза
РЕБРИК. Я вам что, товарищ капитан, скажу. Информация еще до конца, конечно не проверенная, так что вы особо не переживайте. Есть, короче, у меня в третьем отделении стукачок один, тувинец, Карашпаев. Ну, он мне вчера рассказывает, обсуждают у них.
МОРЕНКО. Кого?
РЕБРИК. Ну, жену вашу обсуждают. Что она с этим молодым, как его фамилия – Мальчиков что ли…(шепчет на ухо капитану) Но, только информация не проверенная.
Пауза
МОРЕНКО. Смотри, старлей, расскажешь еще кому-нибудь – пришибу. Сам разберусь. Твое здоровье. (выпивает налитую рюмку, встает из-за импровизированного стола, выходит из клуба)