СЛЕДОВАТЕЛЬ. Фамилию второго, Мальчиков, помните?
СЕРГЕЙ (печально). Фамилию – нет. Вроде Седов. Точно! Кликуха у него была – Седой!
СЛЕДОВАТЕЛЬ (записывает, проговаривая буквы) Се-дов.
СЕРГЕЙ. Значит, дело было зимой. Из учебки исчезли двое: я и некто Седой. Бежали долго: сначала по тундре, потом - по железной дороге, где ездит поезд «Воркута-Ленинград», а также поезда других направлений. Наконец, заблудились. Чтобы не замерзнуть, стали копать землянку. В снежном сугробе. А голодно: Седой говорит, - «давай в карты сыграем, брателло. На руку. Чью руку проиграем, то тут же ножиком отрезаем и варим в похлебку». Я согласился. Есть то хотелось. Я в карты хорошо играю потому – что. Записываете, товарищ следователь?
СЛЕДОВАТЕЛЬ молча кивает, продолжает строчить на листке бумаги.
СЕРГЕЙ. Значит, копаем землянку себе, Седой уже на руку на мою поглядывает. На правую (демонстрирует руку). И тут, лопата упирается в нечто твердое. Мы – долбить. И, знаете, что, товарищ следователь, оказалось?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что?
СЕРГЕЙ. Мамонт. Замерзший мамонт волосатый. Мы кусок от него откололи, на костер, оказалось, по вкусу, как солонина. Вот так зиму и пересидели. В сугробе и с мамонтом. А весной, я сам в учебку вернулся. А что делать было? Мясо то доел. В общем, вернулся, там скандала решили не поднимать, дело замяли и отправили меня дальше – на заставу служить.
Пауза
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А Седой куда делся?
Пауза
СЕРГЕЙ. Съел. Мамонт просто раньше закончился, чем весна началась.
Пауза
СЕРГЕЙ. Да шучу я, товарищ следователь. Отравился Седой. Не смог его организм мамонта переварить.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (откладывает ручку, аккуратно складывает листок, кладет в карман). Вам, Мальчиков, смешно наверное? Сидит, хуйню всякую порет, думает, что он – Чарли Чаплин. Вы в курсе, Чаплин, что вам пять лет светит? За ваши деяния? Допрос закончен.
СЕРГЕЙ. Ну, закончен, там закончен. Потом, значит, дорасскажу.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Про что?
СЕРГЕЙ. Ну, как я Седого хоронил. Когда он отравился. Мамонтом. За допрос где расписаться?
СЛЕДОВАТЕЛЬ ( нажимает на кнопку вызова конвоира ) Входит прапорщик.
ПРАПОР. Увести?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. (протягивает ручку Мальчикову). Тут и тут. Увести.
КАРТИНА 1
На корточках сидят два молодых парня в армейской форме, курят одну сигарету на двоих: сделав пару затяжек, передают ее друг другу.
ВАЛЕРА. А ты думал, в сказку попал, да? Скажи спасибо еще, что башку не пробили. Вот, с нашим призывом привезли сюда паренька одного, короче, из Москвы призвали его, так ему не повезло, да... А я считаю, не повезло ему просто с местом рождения! Вот, возьми, к примеру, меня: я из деревни практически – какой с меня барыш? А про него деды смекнули, что он из Москвы, давай наседать: напиши домой, чтобы это прислали, то прислали, сигареты фильтровые, деньги в посылке… Ну, дух, не дурак, смекнул, что может спокойствие военной службы за мамины пирожки купить.
СЕРЕГА. Это как?
ВАЛЕРА. Духу, что положено? Летать, шуршать и во всем быть покорным деду. А он типа – неприкасаемый, откупился. И вот, мы тут, весь наш молодой призыв, восемь человек, летаем со страшной скоростью, как ракеты «земля-воздух-земля», огребаем по мордасам по полной программе, а этого лоха столичного никто пальцем не трогает – ждут деды, что посылочки ему начнут приходить. Месяц проходит, второй, никакого движения: катер на остров раз в неделю почту закинет, ему хоть бы раз, ну хоть письмо какое-нибудь кто-то написал. Сам понимаешь, сколько сюда, до Камчатки, посылка из Москвы сюда идти может? Ну, месяц, полтора – не больше. А тут – уже третий месяц пошел! Москвичок уже не такой довольный службой ходит, уже деды не в понятиях: «Молодой, - спрашивают, где обещанное тобой, скотина, денежное и материальное вознаграждение за наше милосердие и доброту?» А этот дурак улыбается и говорит русской народной пословицей: «обещанного, - говорит - три года ждут». Во дебил, да? Нам ведь всего два служить. (смеется) Нашел с кем шутить – с дедами! Они такой шутки юмора не поняли, завели в казарму, накинули ему на голову одеяло…
СЕРЕГА. А одеяло-то зачем?
ВАЛЕРА. А чтоб не видел, дух, кто и чем его бейсболил. Накинули, значит, и отлупили по большому гамбургскому счету.