КАРТИНА 3
На шконке в казарме лежит меланхоличный парень, перебирая струны гитары, которую держит в руках. У парня сержантские лычки и бодрая украинская фамилия Горбенко. Хотя сам отродясь на Украине не бывал, и дальше родного Челябинска никуда не выбирался.
ГОРБАТЫЙ (обращаясь к круглому как колобок, нерусского вида солдатику, сидящему на табуретке и подшивающему воротничок к «хебешке». Э, Тува!
ТУВА. Что?
ГОРБАТЫЙ. Невыносимо мне смотреть, как ты живешь в антисанитарных условиях. Ты, ушан, майку мне постирал?
ТУВА. Стираль
ГОРБАТЫЙ. А «хебе» мне постирал?
ТУВА. Стираль.
ГОРБАТЫЙ. А себе?
ТУВА (цокает языком, отрицательно трясет головой). Не стираль.
ГОРБАТЫЙ. Чмо ты, Тува. Сколько служишь, ушан?
ТУВА. Одинсать месясь.
ГОРБАТЫЙ. Чмо ты, Тува. Ты за это время хоть мылся?
ТУВА. Мылься, мылься. Четыре раз мылься.
ГОРБАТЫЙ. Все равно, чмо.
Пауза
ГОРБАТЫЙ. Тува, поругайся по-нашему.
ТУВА. По-русски?
ГОРБАТЫЙ. По-русски.
ТУВА ( улыбается) Про маму?
ГОРБАТЫЙ. Про маму, про маму.
ТУВА (тщательно выговаривая слова) Уептваяматьпидаротепный!
Дневальный подает команду: «Дежурный по роте на выход». Горбатый резко подлетает с койки.
В казарму входит старший лейтенант АНДРОСОВ, за ним идет СЕРГЕЙ.
ГОРБАТЫЙ (развязно). Здравия желаю, товарищ!
АНДРОСОВ. Вот, Горбенко, привел вам молодое пополнение, в лице рядового Мальчикова. Талантище! Парень, между прочим, театральный институт закончил! Будет у нас в спектакле играть, на День Пограничника. Так что, моим личным приказанием, избавляю его от всех нарядов, от всех работ – пусть занимается, текст учит, к роли готовится. Вам, понятно, Горбенко?
ГОРБАТЫЙ (придуривается). Так точно, товарищ старший лейтенант!
АНДРОСОВ. Какие у него на сегодня работы?
ТУВА. Пол в казарма он должен вымать.
АНДРОСОВ. Вот и отлично. Вымоешь, Горбенко? Не разломишься? Вон, какую ряху-то наел – физический труд только на пользу будет.
ГОРБАТЫЙ. Конечно вымою, товарищ, какие вопросы.
АНДРОСОВ. Ну, вот и замечательно! Помните – это талантище! Надежда наша! Генералы смотреть приедут! (выходит из казармы).
ГОРБАТЫЙ возвращается на шконку. Снова берет в руки гитару. Сергей явно не знает, что ему делать. Медлит, садится на шконку, достает томик Шекспира.
Пауза
ГОРБАТЫЙ. Слышь, актер…Сюда иди
ТУВА подлетает к СЕРГЕЮ, ударом сбрасывает его с койки, так, что тот оказывается прямо возле ног Горбенко.
ГОРБАТЫЙ. Что за театр вы там придумали?
СЕРГЕЙ. Ну, спектакль играть будем.
ГОРБАТЫЙ. А ты в этом в спектакле кто? Хер в кожаном пальто?
СЕРГЕЙ. Нет, я Ромео.
ГОРБАТЫЙ. Какой Ромео? ( кричит). Встать, дух, когда с тобой дедушка говорит!
СЕРГЕЙ встает по стойке «смирно». ГОРБАТЫЙ не вставая с койки бьет ему ногой в грудь.
ГОРБАТЫЙ. Какой Ромео? Дух, ты потерялся? Ты где? В оперном театре? Ты на заставе, дух, ты шуршать должен. Тува, пусть он доподшивает.
ТУВА (подходит к СЕРГЕЮ, бьет его кулаком в грудь, тот падает) Ты что мне тут умничаешь? Тут я буду умничать! Сколько служишь, дух?
СЕРГЕЙ. Один месяц.
ТУВА. Вот! А я одиннадцать месясь Родину защищаю. Когда полтора года буду защищать – тогда дедушкой стану. Ты когда полтора года отслужишь, тоже будешь духов бить. Работай, дух. (протягивает «хебе» СЕРГЕЮ, тот садится на стол, начинает подшивать форму)
ГОРБАТЫЙ. Слушай, молодой, а Ромео - это про что?
СЕРГЕЙ. Ромео, товарищ сержант, это про любовь. Пьеса такая есть – «Ромео и Джульетта».
ГОРБАТЫЙ. А, вспомнил, вспомнил. Что-то слышал. То есть ты, эту Джульетту по жизни там, по спектаклю, пер?
Пауза
ГОРБАТЫЙ (властно). Не слышу! Пер – нет?
ТУВА подходит со спины, бьет СЕРГЕЯ в затылок.
СЕРГЕЙ (громко). Так точно, товарищ сержант! Пер, товарищ сержант!