Она не знала, что и думать о письме Ника — злиться на него за то, что сует нос в ее личную жизнь, или восхищаться щедростью его души. Что подумает Сэм, когда прочтет это, лучше не воображать.
Собравшись с силами, она направилась в номер Ника на другой стороне холла; подошла, постучала в дверь.
— Привет, заходи, Ким.
Очевидно, что он рад ее видеть.
Ким покачала головой. И откинула со лба влажные волосы.
— Может быть, попозже: я вся в песке и хочу в душ. Просто занесла тебе почту. Девушка за конторкой попросила меня принести тебе это.
— Спасибо. — Он забрал у нее бумаги. — Тогда увидимся за ужином, да?
— Конечно. Как прошли интервью?
Ник рассмеялся.
— В некотором роде они меня кое-чему научили. Расскажу за ужином.
Ким вернулась к себе, радуясь хотя бы тому, что они с Ником нашли в себе силы сохранять подобие дружеских отношений. Избавившись от запыленной одежды, она приняла душ, оделась и посмотрела новости по телевидению. По всему миру происходит множество трагедий; но Ким едва слушала диктора краем уха. Думать она могла только о факсе Ника, посланном сегодня днем, и о том, что сейчас делает Сэм. Впрочем, ничего сверхъестественного: она думала о Сэме постоянно.
Прошло три дня с тех пор, как она прочла факс, а Сэм все не появляется. Ким брела вдоль линии прибоя по тяжелому, мокрому песку и машинально наблюдала: солнце садится в волны, окрашивая небо в пастельные тона; теплый морской бриз играет ее волосами, ласкает лицо… Ей бы наслаждаться закатом, а вместо этого хочется плакать…
Сегодня они с Ником предприняли очередную поездку по острову. Посетили несколько экзотических храмов; попробовали острую, пряную местную кухню в ресторанчике на берегу моря. Ужинать теперь не надо, и хорошо: можно остаться одной, не разговаривать с Ником, не быть милой и вежливой. Совсем это на нее не похоже, обычно ей нравилось проводить время с Ником, слушать его бесконечные истории. Но сейчас она не в себе.
Последние три дня ее мучил только один вопрос: приедет ли за ней Сэм, и если приедет, то что сделает она сама? Вернулись в отель — Сэма нет. Не появился он ни на следующий день, ни сегодня.
Может быть, еще не был в офисе и не читал факса? Вольно ей изобретать причины не такие горькие. А между тем причина только одна: он не приехал, потому что уже принял решение относительно их взаимоотношений и не хочет на ней жениться.
Лучше бы ей не читать того факса. Теперь предстоит вернуться в Нью-Йорк и привести свою жизнь в порядок, вернуть ее на круги своя. Притвориться, что не было всех этих ярких месяцев и пряных приключений; что все происшедшее — дурной сон, а сны, как известно, кончаются…
Завтра она позвонит в аэропорт. А вернется домой — первым делом соберет у себя друзей и устроит грандиозную вечеринку: нечто веселое, беззаботное, с вкусной едой, громкой музыкой и танцами. Ей нужна тема, например «Жизнь продолжается!» или что-то в этом роде. В конце концов, жизнь действительно продолжается, независимо от ее разбитого сердца, и с этим придется как-то смириться.
Ким села прямо на влажный песок и спрятала лицо в ладонях. «Я не выдержу! — сказала она себе. — Я так больше не могу — не выдержу… Как же это ужасно!» Она сидела и слушала шелест волн: он успокаивает, ласкает слух… Через некоторое время Ким подняла лицо: пляж пустынен; только крошечный оранжевый пятачок солнца последний раз сверкнул у горизонта, прежде чем его поглотили волны; тихо, если не считать мерного дыхания моря.
Ким с трудом поднялась, отряхнула песок с ног и шорт и повернула к отелю. В отдалении возникли две фигуры, они направлялись к ней — мужчина и ребенок, так ей показалось. Две крошечные фигурки: отец и сын, а может быть, дочь — с такого расстояния трудно определить.
Взглянула вниз, на свои босые ноги, и больше уже не отрывала от них взгляда — вот они делают шаг за шагом по темному, сырому песку… Она двигалась словно в трансе, убаюканная шумом волн.
В следующий раз, когда Ким подняла глаза, мальчуган бежал через пляж к улице, а мужчина все так же приближался в тающем свете угасающего дня. Сэм, подумала она. Как бы ей хотелось, чтобы это был Сэм. Он и похож на Сэма — та же мощная фигура, такие же широкие плечи. Она почувствовала, как сердце слегка ускорило темп, — может быть, действительно Сэм… Но в тусклом свете не разглядишь.
Она ускорила шаг, вглядываясь в темноту, надеясь и желая. Ким представила, как бежит к нему — как это бывает в кино — и волосы ее развеваются по ветру; падает в его объятия, и плачет, и смеется. «Ты приехал! — воскликнет она. — Ты приехал за мной!»