ь свободен. Я посижу еще немного. Оставив сигары с коньяком на столе, он выпрямился в полный рост - во все свои восемь футов, отвесил поклон и сказал: - Счастлифого пути, сэр. И спокойной ночи. - Приятных снов, - отозвался я. - Плаготарю фас, - и он растаял в сумерках. Когда подул ночной бриз, и лягушки вдали затянули баховскую кантату в своих болотах, моя багряная луна, Флорида, взошла в том же месте, куда опустилось усталое солнце. Цветущие по ночам розоодуванчики испускали в бирюзовый воздух вечера свой аромат, звезды рассыпались по небу, словно алюминиевое конфетти. Рубиново-красная свеча тихо потрескивала на столе, омар таял во рту, как масленый, шампанское было ледяным, как сердце айсберга. Меня охватила какая-то грусть, мне хотелось сказать окружающему меня миру: " Я вернусь! " Итак, я закончил с омарами, шампанским, шербетом и прежде чем плеснуть себе рюмочку коньяку, закурил сигару, что, как мне не раз говорили, является признаком дурного вкуса. В оправданье мне пришлось произнести длинный тост обо всем, что попалось мне на глаза, и под конец я налил себе чашечку кофе. Завершив ужин, я поднялся и обошел вокруг того большого, сложного здания, которое я называю своим домом. Достигнув бара на Восточной Террасе, я устроился там поудобнее с очередной рюмкой коньяка, не торопясь раскурил сигару, уже вторую за сегодняшний вечер и стал ждать. Наконец появилась она, принеся с собой, как всегда, запах роз. На Лизе было что-то мягкое, шелковисто-голубое, пенящееся вокруг нее в свете фонарей, все такое искрящееся и воздушное. На руках у нее были белоснежные перчатки, на груди сверкало бриллиантовое ожерелье. Ее светлые волосы были нежного пепельного оттенка, на бледно-розовых губах играла едва заметная улыбка. Сейчас голова ее была склонена на бок, один глаз закрыт, другой прищурен. - Приятное свидание при лунном свете, - произнесла она, и легкая улыбка неожиданно превратилась в ослепительную. Я все рассчитал так, чтобы именно в этот момент вторая луна, слепяще-белая, взошла над горизонтом. Голос Лизы напоминал мне пластинку, которую заело на одной высокой ноте. Пластинки теперь никогда не заедают, но я-то помню и иные времена. - Привет, - сказал я. - Что будешь пить? - Виски с содовой, - ответила она, как обычно. - Какая чудесная ночь! Я заглянул в ее голубые глаза и улыбнулся. - Да, пожалуй. - Я ввел в машину заказ, и вскоре передо мной появился стакан с выпивкой. - А ты изменился. С тобою стало проще. - Наверное. - Что у тебя на уме? Что-нибудь плохое? - Может быть, - я пододвинул стакан к ней поближе. - Сколько там получается?... Уже месяцев пять? - Чуть больше. - Твой контракт был на год? - Да. - Я его расторгаю, - с этими словами я протянул ей конверт. - Что ты хочешь этим сказать? - улыбка застыла на ее губах, затем медленно исчезла. - Как всегда, лишь то, что сказал. - Ты имеешь в виду, что я тебе больше не нужна? - Боюсь, что так. Здесь вполне достаточно, чтобы ты выбросила из головы дурные мысли, - и передал ей второй конверт. - Тогда почему? - продолжала настаивать она. - Мне нужно уехать. Тебе нет смысла скучать здесь все это время. - Я подожду. - Мое отсутствие может быть долгим. - Тогда я поеду с тобой. - Даже если это опасно? Даже если тебе, быть может, придется погибнуть вместе со мной? Я надеялся, что она скажет " да ". Но все-таки, мне кажется, я немного разбираюсь в людях. Поэтому я позаботился заранее о рекомендации. - В наше время такое случается, - пояснил я. Иногда даже мне приходится идти на определенный риск. - Ты дашь мне рекомендацию? - Вот она. Лиза немного отпила из своего стакана. - Хорошо, - согласилась она. Я передал ей конверт. - Ты презираешь меня? - спросила она. - Нет. - Почему? - А с чего мне вдруг тебя презирать? - Потому что я слабая и боюсь за свою жизнь. - Ну и что, я тоже боюсь, хотя и не показываю этого. - Поэтому я принимаю отставку. - Поэтому я все и приготовил. - Ты думаешь, что все знаешь, да? - Нет. - А что мы делаем сегодня вечером? - поинтересовалась она, допивая свой виски. - Я же сказал, что мне известно далеко не все. - Ну ладно, я сама знаю. Мне с тобой было хорошо. - Спасибо. - Я не хотела бы расставаться. - Но я тебя напугал? - Да. - Очень? - Очень. Я допил коньяк и сделал последнюю глубокую затяжку, любуясь Флоридой и своей второй белой луной, носившей название Биллиардный Шар. - Сегодня ночью, - пообещала она, беря меня за руку, - ты забудешь о презрении. Не распечатывая конвертов, она принялась за второй стакан, так же как и я любуясь обеими лунами. - Когда ты улетаешь? - Завтра, едва забрезжит утро. - Мой Бог! Да ты стал поэтом? - Я всегда остаюсь тем, кто я есть. - Вот я и говорю. - Не знаю, не знаю... Но мне было приятно провести с тобой время. Она допила второй стакан и отставила его в сторону. - Становится прохладно. - Да. - Пойдем, согреемся. - Я не против. Я отложил сигару, мы поднялись, и она поцеловала меня. Я обвил рукой ее голубую искрящуюся талию. Мы прошли под аркой и направились к дому, который завтра утром мне предстояло покинуть.