– И в чём же истина?
– А настоящая истина заключена в том что мы никогда не сможем познать её. Как утверждал Сократ, – дед поднял указательный палец и бросил беглый взгляд на меня. – «Я знаю только то, что я ничего не знаю». Банальщина конечно… – сморщился он, – Христианство, замыкая идейный тандем с древнегреческим философом, как мне кажется, ближе всего подобралось к правде. Наше алгоритмичное мышление, и в правду, не способно постигнуть те цели, которыми руководствовалось собственное же сверхсознание, создавая окружающую нас материю и законы физики.
– Так в чём же тогда смысл? – я начинал путаться.
– Ты второй раз подряд задаёшь один и тот же вопрос, – невозмутимо отвечал старик. – Смысл есть, но он во истину неисповедим.
– Вы меня подобрали на шоссе, по которому я шёл именно по направлению к истине, как мне казалось, сейчас же я начинаю сомневаться в правильности выбранного пути.
– Не бывает такого, не существует неверного решения, бывает неправильная трактовка нашего выбора. Любой опыт является ценнейшим для нас. Хотя бы потому, что он есть. Существование любого явления, наряду с отсутствием какого-либо, имеет невероятную ценность для нашей вселенной.
– Получается, что любая жизнь, в том числе жалкая пародия на оную, есть ничто иное как часть тесно связанного клубка переплетающихся нитей, не имеющих начала и конца.
– Абсолютно правильный вывод, хотел бы заметить лишь одно – жалкая пародия на жизнь, как ты высказался, невозможна, ведь это есть явление, представляющее великую ценность, хотя бы, от того, что оно является.
– Выходит, что ярые попытки святош проникнуть на высшие слои сознания, путём медитаций, пений мантр и различных видов паломничества, бессмысленно. Потому как, если бы сверхсознание хотело, чтобы мы оказались с ним в одном измерении, мы бы уже были там…
– А вот тут вообще непонятно, – старик вновь сморщился. – Сейчас я уже пытаюсь не размышлять на такие темы, слишком много ответов, как и отсутствия оных. Спиться можно от осознания безвыходности. Так что, коли печень сильная, удачи, поломай голову, способствует развитию абстрактного мышления.
Дедушка подмигнул мне вновь и широко улыбнулся, открыв передо мной череду безупречно прямых здоровых зубов, но обращать свой светлый взор обратно на дорогу не спешил. Я занервничал и посмотрел в лобовое стекло. Только сейчас я заметил, что белая прерывистая линия, разделяющая полосы на асфальте, перестала, как прежде струиться, исчезая под капотом машины. Мы не двигались. Автомобиль был припаркован на обочине дороги, через пару километров упирающейся в жилой массив. Мы стояли вблизи развилки ведущей на право.
– Приехали сынок, – задорно проскрипел старик. – Мне в другую сторону, тебе прямо. Спасибо тебе за компанию, не пожалел, что захватил тебя с собой. Напомнил мне ты меня в юности.
– Вам спасибо, – ответил я. Хотелось дать ему денег за бензин, но почему-то казалось, что это будет совершенно неуместным поступком в данной ситуации. – Очень выручили. И благодарю вас за советы.
Я дёрнул дверную ручку и локтем толкнул дверь от себя. Подражая голосу старика, дверца отворилась, и в лицо ударил свежий осенний воздух.
– Главный совет тебе дам, – молвил дедушка уже когда я выбирался на осеннюю стужу. – Будь проще. Но не забывай, что всё намного сложнее, чем ты можешь себе представить.
– Спасибо вам ещё раз, – сказал я искренне и медленно закрыл дверь.
Порыв бодрящего ветра окутал тело. Солнце всё также ярко блестело над горизонтом широкой череды полей, у которой теперь появился край. Я снова ступал своим путём и двигался к цели. И цель моя как прежде имела очертания стремления к обнажению истины, но очертания эти были уже более расплывчатыми, чем ранее, словно поездка с этим странным живым старичком отняла у меня чёткость зрительных функций. Может быть, его философия и была верной, но кто сказал, что истина обязательно должна быть всеобъемлющей. Мне вообще-то хватит и раскрытия её маленькой доли.