На этом месте я, в теле жалкого раба, крушил камни и обтёсывал их примитивными орудиями труда, здесь я валился на колени, лишь завидев на горизонте величественные силуэты Божеств. Здесь я испытывал страдания, физическую и моральную боль, недоступную Божествам. Именно на этом месте я чувствовал себя счастливее и несчастнее, чем любой из создателей. Как и всё молодое поколение рода людского. Здесь я был хуже и намного совершеннее, чем каждый из творцов. Я был человеком.
Я неспешно двинулся вперёд, наугад выбрав направление, ведущее меж двух незавершённых монументов. Порой я спотыкался о бесчисленные осколки камней, усеявшие собой всю строительную площадку. Да, в современном восприятии, тот майдан земли, по которому брёл я, утопая в рыхлом песке, был банальной стройкой. Строительным процессом, что вёлся во имя божественных целей, которые, как известно, непостижимы простым смертным вроде нас. Я ступал по непокорной почве и в сознании возрождались сцены, переданные паразитирующим на моих мозговых клетках созданием. В уме вычерчивались силуэты умирающих от изнеможения рабов, подобных той особи, в которой гостило порой моё сознание. За спинами вырастали властные осанки надсмотрщиков с плетями в руках, людей, чья функция несла в себе всё тот же раболепный смысл. На горизонте периодически возникал караван из провизоров, людей, что занимались лишь набиванием кормушек, из которых было велено питаться. Была создана примитивная, грубая, но действенная система, направленная на содержание своеобразного эксплуатационного питомника.
Миновало больше часа, как я преодолел необычайные постройки, оставив очертания величественных сооружений за своей спиной. Я продолжал шагать вперёд, увлекаемый неким интуитивным озарением. Передо мной стелились странные небольшие сооружения, лишённые крыш. Уже через несколько десятков минут я стоял у их основания и абсорбировал рассудком осколки памяти, дарованной паразитом. Я находился у «Храмов познания». Мест, где человеческое существо подвергалось неимоверным пыткам. Мест, где человек уподоблялся богу, терзаемый безумием внедрения в организм инородного создания. Именно здесь человек проводил свои семь дней, мучимый изменениями осознания мира, подобно нам, так называемым Арментариям, в тот период, что все мы не помним. Но никто не удерживал их в состоянии беспамятства, что несло в себе сильнейший смысл – сломленность духа. Я вспомнил стены, что предстали предо мной в момент встречи с Андреем Ивачёвым. Именно они являлись той крупицей реальности, за которые цеплялось сознание, истерзанное буйством смены восприятия всего мироздания. Вопреки всем уфологическим теориям человек строил пирамиды сам. Но сила для преодоления земного притяжения и законов физики была дана ему свыше, вопреки желаниям его истинной сущности, руководствуясь одной лишь целью – функциональностью проекта.
Мир, в котором я гостил сейчас, был молод и пустынен. Он состоял лишь из определённых фаз использования человеческой сущности, во имя прихотей богов, во имя борьбы с их вселенского размера комплексами. Человек служил, после чего он строил, наделённый сверхъестественными силами, и впоследствии погибал, израсходовав весь свой потенциал, которым так жадно насыщались боги, сотворившие нас по своему образу и подобию.
Внезапно мне удалось постичь весь смысл происходящего. Богатый воспоминаниями энергоинформационный след, оставленный паразитом в моём мозге, вознёс меня до высот глубокого осознания реальности, смыслом которой являлась абсолютная нереальность некогда случившегося во временном пространстве, сопряжённая с абсурдом, порождённым мудростью богов.
И тут же я вновь вернулся в призрачное бытие, зафиксированное лишь осмыслением законов пространственно-временного континуума. Я снова находился в мире, где законы физики определяли суть бытия. Я снова вовлечён был в порядок заведённый примитивностью мировоззрения. Я потерял связь. И если я не буду в силах осознать её самостоятельно, она будет потеряна мной навсегда.
Но это не по мне. Я доберусь до сути.
Ведь истина, есть лишь промежуточная стадия откровения, перед осознанием всего что есть.