Не знаю, как много времени провёл я в таком положении, но полагаю не так уж долго, раз уж тело так и не подаёт характерных знаков. И что не маловажно, я всё ещё жив, и не смею тянуть время сидя в гнетущей тишине, ведь где-то наверху, вероятно, нервно переминаются с ноги на ногу великие и ужасные Последователи Богов, которым, полагаю, так не терпится поделиться со мной важной информацией, или же, что было бы странно, получить её от меня. Хотя зачем иначе мне тут находиться. Сомневаюсь, что меня бы силком тащили на урок истории.
– Эй вы, там! – рявкнул я и снова зашёлся кашлем. Густая пыль, стоявшая в воздухе, плотно бетонировала голосовые связки. Я немного похрипел, прочищая путь для дальнейшего осуществления звуковых колебаний и было уже открыл пасть, как в дверях звонко загромыхали затворы. И от кого меня здесь так тщательно прячут? Противостояние уж точно не решится на стычку с могущественной силой Наместников, да и ни к чему им это, ведь они свято полагают, что уже владеют всей истиной, а ничего больше и не требуется.
Ох, уж эти талантливые партизаны, лелеют веру в то, что близки к границам своих целей. Но лишь на миг, заострив внимание на этой теме, с неожиданностью для себя осознаёшь: любая цель, имеющая свои чёткие границы, даже неподвластная уму простолюдина, формирует своим явлением лишь убогую ограниченность преследующих её, ничем не разнящуюся с куцым мышлением жалкого бомжа, стремлением которого может быть лишь спиртосодержащее в любом его количестве. И ведь каждый мирянин с неистребимым фанатизмом, как можно скорее, стремится очертить финишную черту, словно боясь что не имея оной, на горизонте внезапно возникнет что-то пугающее, выходящее за пределы осознания, что-то что он не в силах понять и превозмочь. И лишь воздвигнув рамки, человек окунается в упоение комфортом, ведь то, что он способен постичь уж ограниченно, а то, что не способен – уж не грозит. До сего момента я и сам остервенело мчался к своей финишной черте, не осознавая, что создал её сам, приняв за финальный штрих лишь одну из множества граней вселенских моделей действительности.
Тяжёлая дверь, издавая скрипящий вопль медленно распахнулась, и на пороге возник уже опостылевший мне Попутчик. Войдя, он медленно опустился на неведомо откуда материализовавшийся деревянный стул, похоже, что такой же, как и тот, что был подо мной. Сомневаюсь, что мой бывший куратор нуждался в отдыхе, возможно, это была лишь дань обычаям, позволяющим тактично беседовать на одном уровне. Меня позабавило подражание человеческим правилам хорошего тона со стороны Последователя, но стало и вправду чуть более комфортно. Он молча глядел мне в глаза, будто не решаясь что-то спросить. Что ж, придётся мне.
– Пришёл в гляделки поиграть, Попутчик? Мне кажется, мы оба знаем кто победит. Нечестно это, – ляпнул я сущую нелепицу, но с чего-то же следовало начать.
Предводитель Арментариев продолжал молча взирать на меня, лишь слегка опустив взгляд, так давящий на сознание. Ох, уж эта Наместническая воспитанность. И тут он заговорил. Спокойный тон его жёстко контрастировал с холодным металлом в голосе.
– Думал ли ты Боря, почему ты здесь?
– Я-то? Думал ли я? – мне не удалось сдержать порыв и я тут же повысил голос, сказалось влияние нервных будней. Я бы с радостью картинно почесал затылок, но руки сковывали цепкие ремни. – Ты имеешь в виду этот пыльный подвал или вообще ту реальность, в которой мы мечемся как взбешённые крысы?
– Про подвал Боря, сейчас про подвал, про всё остальное позже, – мерно вещал Попутчик.
– Сказать по правде, не успел. Покашлял, покашлял, да и ты тут как тут, знал бы, что такой метод действует, давно бы воспользовался.
Попутчик словно не слышал моих слов.
– Если честно, ты нам интересен именно за счёт неординарности твоей природы. Ты аномалия. За все тысячелетия существования человечества, таких как ты, были единицы. Мы всех истребили. Твой феномен это непосредственная девиация, по ошибке созданная мирозданием. Череда просчётов совершённых нами, невнимание к ситуации, допущения связанные с нашей собственной халатностью и самоуверенностью, а так же нелепая случайность, вот что породило тебя. Ты подобен сорняку, что вырос средь цветущей розами грядки, из-за невнимательности садовода.
Я издал звук, роднящийся с хриплым смешком и стоном одновременно.
– Ах, вот какие аналогии вы проводите. Воистину лестно. Людей с растениями сравнить. А я, знаешь, всё больше склонен рассматривать ситуацию со скотоводческой точки зрения.
Попутчик оставил мою реплику без внимания.
– Во все века мы осуществляли абсолютный контроль на нашем уровне мироздания. Человечество пережило множество катаклизмов только благодаря нашей поддержке. Ваши учёные всё бьются о загадку эволюции, оставаясь верными приверженцами теории Дарвина, но все доказательства в виде ископаемых есть лишь результаты наших неудачных экспериментов. Явив миру Питекантропа, мы были на грани достижения цели, коей было создание послушных единиц для инкубации, однако со временем мы осознали, что чем более примитивен мозг, тем менее комфортными и эффективными становятся условия для проживания в нём Материнских семян.