– Это и есть причина, по которой Наместники не заботятся об устранении партизан, срок их существования очень мал, – пробормотал я.
– Молодец, Боря, правильно мыслишь. Но всё ещё может поменяться. Противостояние ещё может нам пригодиться. Нам лишь надо раздобыть вещество. Оно продлит сохранение здравого рассудка у наших талантливых друзей, это даст нам возможность нарастить бицепсы.
Как же всё, оказывается, просто. Никаких премудростей, ставятся лишь стандартные, примитивные задачи в рамках скотоводства. Повышение производительности «доноров» и придание стимула развитию племенного дела за счет увеличения спроса на высокопродуктивных животных. Мы не являемся цивилизацией, мы не раса, мы даже не племя. Мы стадо. И самые перспективные из нас отбираются в целях откармливания с последующим освежеванием. Противостояние – это лишь овцы, отбившиеся от отары, недолго им осталось мять копытцами зелёную травку на лугу. Совсем скоро придут хозяева и возьмут своё.
Отец окликнул водителя и тот нехотя повернул руль к очередной остановке. Автобус стал тормозить.
– Ты уже сходишь? У меня к тебе уйма вопросов! – воскликнул я.
– На долгую болтовню у нас времени нет, Боря. Я лишь в общих чертах разъяснил существующее положение вещей, это должно помочь тебе в дальнейшем пути. И на этой остановке выхожу не я, а ты.
– Зачем? – изумился я.
– Ты думаешь, что наши друзья Арментарии ничего не заподозрили? Они далеко не дураки и в данный момент уже на полпути к нам, я уверен, как и доблестные Декабристы.
– Ты же утверждал, что мы в безопасности!
– Не хотел вас пугать раньше времени, мне нужно было всё ваше внимание. Совсем скоро этот несчастный Икарус окажется в центре мощнейшей ментальной брани, и ты не можешь находиться в нём, ты ещё пригодишься живым, – отец протянул мне сложенный вчетверо листок мятой бумаги. – Здесь адрес ещё одного штаба Противостояния, доберись туда, они смогут помочь, наши нынешние союзники вряд ли сегодня выйдут победителями. Пытайся перемещаться незаметно, – в ладони лёг протянутый отцом упругий конверт. – Это деньги, тебе пригодятся, Андрюша, – папа обратился к молодому Арментарию. – Сейчас тебе придётся решить, на чьей ты стороне, в этот раз сбежать не удастся, извини.
– Боря, – он снова посмотрел на меня. – Возможно, мы ещё увидимся и ты непременно получишь ответы на остальные вопросы. Или найдёшь их сам, «Путь осилит идущий», так как-то раз заявил один умный человек, ты главное не останавливайся.
Зазвенели тормоза, слегка качнуло, и пейзаж в мутных стёклах автобуса прекратил свой бег. С шипением отворились створчатые двери, справа от водителя.
– Почему мы не можем уйти вместе? – упирался я.
– Мы с Андрюшей будем как маяки для Пасущих, нас всё равно достанут, а вот тебя одного им никогда не отыскать.
Что-то неразборчивое рявкнул водитель, явно раздражённый нашей медлительностью. Отец подтолкнул меня к выходу, и я покорно засеменил к дверям трусливой походкой. Уже спускаясь на остановку, я кинул беглый взгляд в конец автобуса. Перепуганные глаза Андрея хаотично метались по старенькому, но чистому салону Икаруса. Рядом сидел отец, на лице которого играла всё та же безмятежная ироничная улыбка. Подошва легла на запесоченное асфальтовое покрытие остановки. Двери автобуса с шумом захлопнулись за моей спиной. Мотор загремел, сдвигая с места престарелого металлического титана, Венгерского любимчика Советского Союза, поднимая в воздух комья пыльного воздуха. Перед глазами высился чистый голубой небосвод, с глубин которого на меня взирал слепящий диск солнца, звезды столь могущественной , чтобы создать жизнь на целой планете, но уже даже не способной согреть меня.