А по вечерам Аналько, Етувги и Анакуль рассказывали старинные легенды и сказки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Все дни беременности Нанехак была начеку, чтобы неосторожным своим движением, а более всего неразумным поступком не повредить будущему ребенку. Осенью она отворачивалась от сладкой ягоды шикши и даже не смотрела на жирных бычков, которых на простую красную тряпицу ловили мальчишки в лагуне, примыкающей к поселению. Если беременная женщина съест шикшу или бычка, то это непременно приведет к рождению девочки. А Нанехак собиралась родить мальчика, похожего не только на своего отца Апара, но и на русского умилыка. Бродя по берегу моря в поисках морской травы, она осторожно обходила выброшенных волнами крабов, хотя прекрасно помнила солоноватый вкус бело-розового мяса в клешнях. Если бы будущая мать попробовала краба, то новорожденный мог появиться на свет уродливым и ходить боком. Сердце любого зверя и даже утки могло способствовать рождению труса. А это качество весьма презренно для морского охотника, чья жизнь проходит в проявлении самых сильных сторон своего характера, когда идет охота на морского зверя, моржа, кита или же белого медведя. Мясо и яйца гаги могли повлиять на плаксивость ребенка, ибо гага иной раз издает звуки, очень похожие на детский плач.
Каждое утро, независимо от погоды, Нанехак выходила из яранги и некоторое время стояла на улице. Это предохраняло будущего морского охотника от тучности, что могло быть помехой в охотничьем деле, требующем ловкости и выносливости.
Точно так же и Апар, выбравшись из полога, не должен был возвращаться обратно, не выйдя на улицу и не подышав чистым воздухом.
Многие запреты и правила уже никто не мог объяснить толком, но тем не менее все их неукоснительно и точно исполняли: и будущая мать и будущий отец.
Ближе к родам Апар снял с высокой подставки большую нарту и соорудил на ней с помощью гибких прутьев шалашик, покрыв его оленьими шкурами. Нанехак устроилась в шалаше, и нарта медленно, осторожно двинулась в поселение, где жили старые женщины, которые должны оказать роженице помощь. Кроме того, там был и доктор Савенко. Он вызвался сам принять роды, но Нанехак решительно отказалась, заявив, что никогда не позволит мужчине дотронуться до себя.
В селении Ушакова не было. Он был в дальней поездке, и это заметно расстроило Нанехак.
Ярангу они с Апаром поставили на старом месте. Апар все приготовил для роженицы. Прежде всего он прикрепил лахтачий ремень к потолочным балкам полога и концы свесил так, чтобы жена могла дотянуться до них. Женщина держится за концы ремня, и это помогает ей легче переносить роды.
Когда Нанехак почувствовала приближение схваток, она спокойно сказала об этом Апару, и тот побежал за Инкали, тещей учителя Павлова.
Инкали тотчас пришла и принялась хозяйничать в яранге. Она велела Апару разжечь в чоттагине костер и приготовить тундровый мох. Затем, выставив мужчину за дверь, подперла палкой переднюю стенку полога, чтобы видеть роженицу, и уселась у костра с трубкой в зубах.
Время от времени она поглядывала на Нанехак и пела старинную песню о будущем человеке, который приходит на смену тем, кто ушел навсегда.
Взволнованный Апар бродил возле яранги, ловя сочувственные взгляды сородичей. Все в поселении знали, что в его жилище сейчас совершается великое таинство рождения новой жизни, но чтобы кто-то выразил какое-нибудь пожелание или просто упомянул вслух о происходящем, об этом не могло быть и речи — иначе можно повредить будущему ребенку. Апар беспокоился и потому, что в случае осложнений к роженице полагалось звать шамана. Но его в поселении не было: Аналько жил на севере.
Доктор Савенко вышел из деревянного дома и направился к яранге, возле которой ходил Апар.
— Здравствуй, Апар, — поздоровался он и деловито кивнул в сторону яранги: — Ну как там дела?
Апар не знал, как себя держать. Согласно правилам, он не должен прямо отвечать на этот бестактный вопрос, но в то же время могло случиться и такое, что жене понадобится доктор…
— Дела на моем охотничьем участке хорошие, — уклончиво ответил Апар. — В моей мясной яме лежит десяток моржей…
— Да не о моржах я… — поморщился Савенко.
— И нерпы заготовили много, и жиру, и мяса, — продолжал Апар, неуклюже делая вид, что не понимает вопроса.
— Как роженица? — нетерпеливо и строго перебил его Савенко. — Как себя чувствует Нанехак?