Софи подчинила меня не очарованием красивой женщины, а странной колдовской силой. Выпустила невидимую сеть, сковала меня, лишив возможности принимать самостоятельные решения. Если бы она приказала мне, приставить револьвер к виску, я бы сделал это, не задумываясь, не испугавшись ни боли, ни смерти. Наоборот, испытав в последний миг высшую степень блаженства повиновения богини.
4. Неудача
На следующее утро я зашёл за Софи, и мы направились в особняк Крамера, где на площадке поджидал подготовленный Томасом вертолёт. Конечно, я боялся, чего уж тут, что хозяин острова передумает, но к счастью, он сдержал слово. Мне удалось довольно легко поднять в небо хрупкую машину, напоминавшую стальную стрекозу с крупными фасеточными «глазами», несмотря на страх, парализующий поначалу. Я сделал облёт по периметру поместья Крамера и направил вертолёт к горным вершинам, вид которых хорошо помнил по гравюре в квартире отца Бенджамина.
Сильный ветер трепал ворот рубашки. Под нами расстилался зелёный густой «ковёр» с редкими проплешинами коричнево-красных дорог, а впереди, в голубоватой дымке, маячила цель наших многодневных поисков: остроконечная вершина горы, где по моим прикидкам находился вход в храм.
Внезапно машину заметно тряхнуло, на мгновение оглушила пугающая тишина. А когда я вновь услышал, как винты гулко рассекают воздух, с удивлением обнаружил, что мы летим над простирающейся до самого горизонта темно-синей гладью океана, где солнце расчертило широкую дорожку из ярко блестевшей «чешуи».
Я развернул машину и вновь направил её к ущелью, но во второй раз все повторилось. Словно перед нами вырастала невидимая преграда, которая упруго отбрасывала вертолёт. Я посмотрел на Софи, она кусала губы, между бровей залегла глубокая морщинка.
— Давай подлетим с другой стороны, — предложила она, наконец.
Сделав разворот, я медленно повёл вертолёт к вершине, но стоило нам приблизиться, ровный гул двигателей на мгновение затих, и мы вновь оказались над океаном, словно огромная рука схватила нас, как бейсбольный мячик и выбросила за пределы игрового сектора.
Промокшая насквозь рубашка прилипла к спине, пот залил лицо. Рычаг управления предательски скользил в руке, ноги захолодели внизу, словно от педалей исходил арктический холод. Я не врал Софи, когда говорил, что из меня паршивый пилот. Странное поведение машины, которая становилась на миг совершенно неуправляемой, заставило меня не на шутку запаниковать, хотя я пытался не показать вида. Но когда в четвёртый раз я обнаружил под нами равнодушный океан, отвёл вертолёт к ближайшей каменистой площадке и посадил там.
Выскочив из кабины, я сделал пару шагов и без сил распластался на спине, с трудом сомкнув опухшие от напряжения веки.
— Пожалуйста, Роберт, давай попробуем ещё раз, — голос Софи звучал слабо и жалобно.
Она развела раскрытый ворот моей рубашки и провела ласково ладонью по груди. Я открыл глаза и бросил взгляд на склонённое надо мной лицо. Выглядела она чертовски измученной. Под глазами залегли фиолетовые тени, стали резче морщинки в уголках. Это делало её старше, но не уменьшало очарования. Скорее, я чувствовал прилив нежности, когда вглядывался в признаки болезни, от которой хотел спасти её.
Тяжело вздохнув, я приподнялся на локте и, прикрыв ладонью, как козырьком глаза, бросил взгляд на вершины, ясно прорисованные на фоне бледно-голубого неба. Они притягивали взор, манили доступностью. Но я понимал: эта близость обманчива.
— Бесполезно, Софи. У нас топлива не хватит вернуться. Давай завтра попробуем.
Она сморщилась, как маленький ребёнок от обиды, и отвернулась, быстро-быстро заморгав, словно пыталась сдержать слезы.
— Почему ничего не выходит? — тихо, с горечью прошептала она. — Почему она не пускает?
— Кто не пускает? — переспросил я.
Она ничего не ответила, лишь покачала удручённо головой. Смахнула краешком ладони набежавшую слезинку.
— Знаешь, о чём я подумал. Ну, предположим, таитяне построили этот храм. В горах. В неприступном месте. Но как они добирались до него? Не на вертолёте ведь? Должен быть иной путь.
— Возможно. Но там одни скалы…
Какая-то мысль не давала меня покоя. Будто до разгадки было рукой подать, ещё чуть-чуть и соберу этот проклятый пазл, не дающий мне ни днём, ни ночью покоя.