Он брезгливо скривился, словно наступил на мокрицу. Медленно прошёлся по балкону, постукивая ребром ладони о камень. Вернувшись к креслу, со вздохом расположился.
— Скажите, Роберт, вам нравится моя жена?
— Жена? Почему вы спросили?
— Она — красивая женщина? Не правда ли?
— Вы хотите знать правду? Она не в моем вкусе, — я хотел добавить: «терпеть не могу стерв», но сдержался.
— Ну да… Да… — Крамер расслабленно откинулся на спинку плетёного кресла, взгляд, устремлённый куда-то вдаль, затуманился. — Она не так свежа, как Софи. Но какая Барбара была красавица!
— Уверен, что так. Извините, мистер Крамер, я слишком долго задержался у вас.
Но хозяин легко остановил меня, похлопав по колену.
— Я дам вам вертолёт, Роберт. Летайте на нём куда хотите. Можете его разбить к чёртовой матери. Денег я с вас не возьму. Но за это… — он сделал паузу. — Скоротайте вечерок с моей женой. Софи не обязательно об этом знать.
Я замер, машинально прижав ладонь к нижней части лица, чтобы удержать едва не сорвавшиеся с языка слова.
— Понимаю, вы удивлены, — проговорил Крамер спокойно, прикрывая устало глаза.
— Она — нимфоманка? — осторожно уточнил я. — Тогда… Простите… Я не понимаю…
— Почему я не развёлся с ней? Ох, не спрашивайте меня об этом.
— Вы застанете нас в постели и отстрелите мне яйца? Меня это не устраивает.
— Ну что вы, — он снисходительно покачал головой. — За кого вы меня принимаете? Вы ей понравились. Симпатичные молодые люди на острове бывают нечасто.
Понятно теперь, почему Крамер скучал здесь. Увёз красотку-жену в захолустье, оградив от соблазнов. Перед мысленным взором вспыхнули внушительные прелести супруги хозяина, её крепкие мускулистые ноги. Подобные особи не вызывают во мне желания. Вот Софи — другое дело. Хрупкая фигурка, тонкие ключицы, мягкий абрис лица. Невольно по телу пробежала дрожь.
— Ну что по рукам? — голос Крамера прервал мои размышления.
— Нет, — твердо ответил я. — Придётся искать храм на своих двоих. Извините, мистер Крамер, — я постарался скрыть раздражение.
— Да ладно, вы прошли тест, — он взял бокал со столика и сделал пару глотков. — Мне импонирует ваша честность, Роберт.
— Когда я могу воспользоваться вертолётом?
— Да хоть завтра. Томас все подготовит. Управлять вертолётом он не умеет. Но заправить бак и проверить приборы сможет.
Я вышел из особняка Крамера в отвратительном настроении. Реально хозяин хотел, чтобы я переспал с его женой-нимфоманкой, или лишь проверял меня? В душе остался тошнотворный осадок.
Спустившись по дороге до озера, я заскочил в кафе, где купил бутербродов и фруктов для Софи. Надеялся, что моё сообщение обрадует её, она сможет, наконец, поесть.
Полуденная жара начала спадать, тянуло приятным холодком, усилились ароматы тропического леса. В монотонный, постоянно присутствующий фон океана, который здесь ощущался живым, постоянно меняющим свой характер существом, вплетался скрип качающихся пальм, шелест листьев. Это убаюкивало, успокаивало, и к двери домика Софи я подошёл в умиротворённом состоянии, выбросив из головы тяготивший меня разговор с хозяином острова.
Я постучал в дверь, прислушался. Никто не ответил. Пробежала волна паники и угасла. Хотел уже развернуться, но заметил, что дверь полуоткрыта. Толкнул её и оказался внутри.
— Софи, ты дома? — крикнул я, опасаясь, что вторгся без приглашения.
В ответ была лишь тишина.
Солнце пронизывало пространство мягким золотистым светом, в котором плясали пылинки. На стенных панелях красного дерева мерцали голубоватые изломы, словно я находился в пещере. Я выложил на столик бутерброды, фрукты. Подошёл к широкому окну, невольно залюбовавшись. Серебристый глянец озера закрывала густая тень раскидистых крон хлебных деревьев и пальм, растущих по берегам. Из таинственного полумрака вырисовывались линии гибкого тела: сильные руки, словно крылья чайки вылетали из воды, передавая импульс грациозно прогибающейся спине, упругим ягодицам и длинным ногам с хорошо развитыми икрами.
Софи перевернулась на спину, будто ощутила мой взгляд. Не испугалась, не смутилась, лишь выскочив из воды, как дельфин, ушла в глубину. Бесстыдно подпрыгнули по-девичьи налитые груди. На влажной коже вспыхнул яркий отблеск. Бросило в жар, запылали щеки и под брюками вполне ощутимо налилось нестерпимое желание. Я присел на диван, стараясь унять дрожь, сходящуюся внизу живота.
С тихим шелестом отошла створка окна, Софи, завёрнутая по грудь в пушистое полотенце ярко-алого цвета, встряхнув мокрыми волосами, вошла внутрь. На лице, хоть бледном, с заострившимися чертами, выступил едва заметный румянец, что меня порадовало. Прошлёпала мимо, оставляя маленькие аккуратные следы, ушла в спальню рядом.